– Ладно, – вздохнула я. – То есть, моя функция заключается в том, чтобы жить тут как домашняя зверушка? Этого достаточно, чтобы ты отгонял Тьму, которая пытается поглотить наш город, и не трогал мою сестру? Или от меня потребуются особые действия, чтобы ты не передумал этого делать?

Я старалась быть как можно более серьезной. В конце концов, не хотелось случайно накосячить, как с именем, которое я нечаянно произнесла.

– Для исполнения древнего соглашения было достаточно клятвы, она сделает все остальное сама. От тебя в этом плане больше вообще ничего не нужно.

Ну и славно. Теперь осталось выяснить, что можно и что нужно делать, чтобы наш ненаглядный был в хорошем расположении духа и не бросил мою тушку в пресловутый подвал с соломой.

– А… нам нужно еще будет… ну… эээ… консумировать союз?

Он громко рассмеялся и допил свой кофе. Взгляд его пристальных глаз устремился прямо в мои, и мы с минуту сидели и сверлили друг друга.

– Будь осторожней, а то я подумаю, что тебе этого хочется, – наконец подмигнул он.

Хм… мысль о близости с ним не казалась мне такой уж плохой. В конце концов, мне нравилось его целовать и те ласки прошлой ночью, которые я успела получить, были многообещающими…

– Я просто хочу знать, что меня ждет! Вдруг ты собираешься сковать меня цепями и заниматься всякими непристойностями полночи?

– Так вот что тебя возбуждает! – притворно обрадовался он. – А я-то все понять не мог, как подобраться! – Потом его взгляд стал серьезным, и он добавил: – Предупреждаю последний раз, дорогая, аккуратней, а то и эти слова могут оказаться правдой!

Меня словно ледяной водой окатили. Я, кажется, приросла к стулу и не могла пошевелить, а он буравил меня своими злыми глазами и откровенно смеялся. На душе словно кошки нагадили. Я чувствовала себя хуже некуда. В голове вертелась одна мысль – лучше бы он завершил начатое со мной пьяной, не тряслась бы я так теперь… И в довершение ко всему, во мне поселилось чувство, поганое для каждой девушки, ведь нет ничего хуже, чем чувствовать себя нежеланной.

– Обед окончен, можешь идти, – сухо сказали мне.

Я встала, стряхнула с себя невидимые крошки и поплелась прочь из комнаты. Вера, возникшая передо мной, любезно показала путь наружу, и я отправилась гулять, попросив служанок оставить меня одну.

Ноги забрели в сад, где мы сажали накануне цветы. Я присела у хризантемы на землю и задумалась. Зачем ему оставлять в честь каждой девушки цветок? Или такой чести удостоены только лучшие? Но если ему так хорошо было с ними, зачем же было их убивать? Какую непростительную вещь совершали они, что однажды подвергались пытке и погибали? Ведь каждое тело, возвращенное в наш город, говорило о том, что смерть была не мгновенной, уж в этом наши судмедэксперты были согласны.

– Видел сегодня Хозяина? – за кустами слышался разговор слуг. Вероятно, они не видели, что я сижу среди цветов и думаю о своем.

– Ага, злой как сто чертей. Попался ему на глаза, думал прибьет за плохо прополотую грядку! Ногой пнул! Чур меня!

– Вот и я том, – соглашался первый голос. – Новая Хозяйка-то поди того… не понравилась ему в постели. Обычно он в первые дни такой добрый всегда, а тут прям как с цепи сорвался.

Я притаилась и задержала дыхание. Разговор точно не предназначался для моих ушей, но был слишком мне интересен.

– Да кто его знает. Он привез-то ее не шибко довольный. Видать, выбирать было не из кого.

– Говорят, она сама вызвалась. Вместо сестры.

Оба притихли, послышался шум лопаты, вонзающейся в землю, потом звуки падающего грунта, и вдруг разговор возобновился.