Флоранс, выходя, хлопнула дверью.

− Что за день такой сегодня? – вздохнул Тим. Ужасно хотелось посмотреть ещё раз на Элиз. Что она говорила? Получал ли письма? Нет! Зачем ей быть такой циничной? Они не врали друг другу…раньше. Может быть изменилась в пансионе: нахваталась от тамошних девчонок разных замашек? Вот только какой смысл такого обмана? Глупо.

Парень встал и направился к двери: хочешь-не хочешь, надо идти – мэтр Сотер капризен, но платит хорошо.

Кузнецом Тим стал случайно. Его мама умерла едва ему стукнуло семнадцать – у неё всегда было слабое сердце. Отца он не знал. Из маленького домика, стоявшего на земле графа Арно парнишку быстро выгнали: нужно было помещение для семьи новых слуг. Управляющий графа решил, целый дом, пусть и крохотный, для одного юноши – многовато. Королевский кузнец предложил Тиму угол в своем доме, если паренёк согласится стать его подмастерьем. Так он променял королевскую кухню на кузницу, и не пожалел ни разу. Чтобы унять тоску по Элиз, Тим старался полностью отдаваться работе, брался за всё предложенное. Это создало ему хорошую репутацию, кузнец очень хвалил его. Долгие годы на кухне тоже не прошли даром: набравший силу парень лучше других мог свежевать и разделывать мясные туши, ему не приходилось объяснять, где находится рулька или огузок.

Все бы хорошо, но Колен, его наставник, злоупотреблял спиртным. Тим подозревал, именно от того кузнец и остался один: стоило Колену выпить, как он зверел, кидался на людей, выл и бормотал что-то непонятное. Учитывая его силу, такое поведение не сулило окружающим ничего хорошего. Не однажды Тим сам в страхе убегал от строгого и разумного в обычное время наставника. Колена держали королевским кузнецом только благодаря его неподражаемому мастерству.

Беда случилась неожиданно, хотя и закономерно. В одну из ночей Колен не вернулся домой из городского кабака, куда отправлялся каждый выходной. Его обнаружили на обочине дороги мёртвого, с зияющей раной в груди. Преступника так и не нашли. Злые языки судачили: «Колен получил поделом!».

Тим к тому времени уже многое умел. Совершенствуясь, продолжал работать в королевской кузнице. Мастер завещал ему свой дом и имущество. Денег у наставника не водилось, не смотря на частые заказы, но молодой человек об этом не печалился, полагаясь на собственные силы.

***

Флоранс постучала в дверь после захода солнца. Тим не очень любил принимать её у себя дома: уж слишком по-хозяйски девушка обращалась с его вещами, пытаясь переиначить все на свой лад, отговариваясь заботой о нем. Он не хотел слишком афишировать их отношения, ничего не обещая девушке. Флоранс же, как назло, словно невзначай, старалась его то обнять, то поцеловать – пусть в щеку, но при свидетелях. Его прежние подружки так себя не вели, боясь осуждения.

Не успев войти, Флоранс повисла на шее Тима, прижавшись губами к его губам в долгом поцелуе. Через некоторое время он отстранился, пробормотав:

− Погоди, дай дверь закрою! Нас же увидят!

− Закрывай, − промурлыкала она с лукавой улыбкой, запуская руку за пояс его штанов, − А я пока немного поиграю со своей любимой игрушкой!

Тим отстранил её руку, вызвав у подружки раздраженную гримасу, захлопнул дверь, закрыл на засов и только тогда развернулся к ней, подхватил на руки, от чего она залилась довольным смехом. Быстро донеся девушку до спальни парень пинком открыл прикрытую дверь, бережно опустил свою ношу на кровать и приказал:

− Раздевайся!

Лампа осталась в гостиной, служившей также и прихожей; её рассеянный свет не доходил в полной мере до спальни, создавая благодатное поле для фантазии. Флоранс быстро расстегнула пуговицы, встала, перешагнула через длинную юбку – её голые ноги сверкнули в полумраке. Сняла верх, стянула нижнюю рубашку через голову, на мгновение замерла, маня отблескивающей в рассеянном свете далекой лампы, обнажённой кожей.