В связи с тем, что я трачу слишком малое количество силы, после сна образуется её переизбыток. В результате, голова неподъёмная, как при похмелье.

Голос, разбудивший меня, больше не раздаётся.

Хвала небесам!

Иначе, от бодрых и жизнерадостных ноток в этом звуке меня стошнит радугой. Невозможно нести в себе столько позитива, кажется, он влияет на мозг, распрямляет бороздки и извилины, и существо уже не спасти от тупости.

Или у меня слишком унылое отношение к своему существованию?

Дёргаюсь от резкого хлопка входной двери, и следом едва слышен набат колокола в амфитеатре.

– Зевс всемогущий, я же опаздываю! – проносится мысль, от которой проходят все недуги.

Тут же тянусь за вещами, попутно поглядев в окно.

Да уж! Дождь хуже, чем я ожидала!

Завеса из ливня, направляемая ветром, переметнулась на ступени крыльца, стоило мне выйти наружу, намочив моментально мою обувь.

Как же мне до амфитеатра добраться?

Было бы неплохо наколдовать зонт, но он явно не спасёт от косого дождя, применить отталкивающие воду чары заманчиво. Однако, непозволительно. Значит, придётся бросаться под капли, что я и делаю, услышав второй звон колоколов.

Пробежка оказывается даже весёлой, немного напоминая о простых детских радостях. Жаль, что моё тело не ощущает холод проливного дождя. Утро стало бы ярким и бодрящим.

С глупой улыбкой врываюсь под крышу, врезаясь во что-то твёрдое и живое. Учащенное от бега дыхание сбивается, а отсутствие осадков оказывается неприятным, когда ощущение прилипшей к телу одежды становится осязаемым. Отлетев после столкновения в сторону, чувствую головокружение.

Какая-то чертовщина!

– Прости, – Слышу знакомый голос и с опаской поднимаю глаза.

Кир всем своим видом говорит о том, что сожалеет, но я не отвечаю, лишь вытираю мокрые руки о свои джинсы. Что, кстати, совершенно бесполезно. От его слишком явного пытливого взора, блуждающего по моей мокрой футболке, облепляющей грудь и живот, хочется провалится под землю, предательский румянец расцветает на щеках. Его же лицо озаряется забавляющейся улыбкой, от которой сжимается грудная клетка.

Слишком неотразимый, чтобы стоять так близко!

Оставляю его на тот же месте, двигаясь ко всем. Справится с неловкостью выше моих сил. С лица неприятно капает вода, когда я подхожу к ребятам на арену.

– Экс, ты только из душа, – издевается Лукас, в ответ получая мою натянутую улыбку.

Ребята смеются, лениво расположившись на трибуне. Наставницы Индиды нигде нет, видимо за неё сегодня Гавриил.

– Спасибо, Эксилианна, что не опоздала – Стебёт меня архангел, расправляя свои крылья.

Каждый раз наблюдая за этим действом, представляю из себя восторженную дурочку, но ничего не могу с собой поделать. Как и сейчас, приклеиваюсь к земле на полпути, пялясь во все глаза на наставника. Это впечатляет.

Почему у хранителей звена Фортуны нет крыльев?

Сегодня на трибуне присутствуют все семь отрядов хранителей. Всего пятьдесят шесть ангелов. В мою команду, помимо меня, входят Кир, Лукас, Леонард, Элиас, Неон, Чарви и Грета.

Обвожу взглядом толпу, на физическом уровне ощущая всеобщую вялость. Радует, что сегодня не одна я сонная и рассеянная.

Гавриил – высокий мужчина, по белесой бороде и толстой длинной косе, доходящей до лопаток, становится ясно, что ему много лет. Крепкие плечи, узкие бедра, каждая клетка его тела наполнена уверенностью. Взгляд прямой, вытягивающий из тебя силы, поэтому я сижу в стороне, чтобы не встречаться с ним глазами.

Тяжесть в голове, наконец, отступила, но кожа на месте внезапно появившейся черной буквы слегка жжёт. Всё время прикасаюсь к запястью сквозь рукава толстовки. Ткань причиняет еще больше дискомфорта.