Нужно задержать дыхание!

Задержать дыхание!

Задержать дыхание!

Дышу полной грудью.

Чёрт!

С каждой порцией кислорода лёгкие заполняются сочностью его аромата до распирающего ощущения. До боли. До онемения в грудине. Ибо выдыхать не хочется. Лишь приберечь. Саккумулировать. Утаить.

Кто ж мог представить, что его проникновение в моё личное пространство окажется сродни опьянению, резкому, оглушительному?

Эйфорично! Крышесносно! Восхитительно!

Я совсем пропала!

Сквозь вязкую пелену перед глазами замечаю, как дрожат мои кисти, отчего текст становится невозможным к прочтению. Кир цокает за спиной, порождая бег мурашек по позвоночнику, подцепляет пергамент пальцами в порыве прекратить тряску. Концентрация флюидов вокруг меня становится невыносимой.

Святые угодники, помогите!

Моё изваяние улавливает легкое касание его запястья, где отчётливо прощупывается пульсация сердца. Где кровеносные сосуды расположены ближе к поверхности кожи. Где сосредоточение естественного тепла, которое мне недоступно осязать.

Постижение последнего приносит боль. По этой причине я и мечтаю стать человеком. Смертным, но с многогранностью чувств, вкусов и ощущений.

Ввинчиваюсь в пол ногами, чтобы, не дай Зевс, прильнуть к нему своей спиной.

Слишком соблазнительная мысль!

Слишком быстрая интоксикация крови обаянием Кира!

Резко оборачиваюсь, грубо вдавливая лист в его широкую грудь. В моих глазах испуг, в его – растерянность.

– В Нью-Йорке нам в одно и то же место, – неуверенно произносит, с трудом успевая подхватить пергамент.

Следит за моим побегом. А я с ужасом замечаю всполохи догадки, разбавляющие зелень его глаз.

Надеюсь, он решит, что я психованная, а не влюблённая в него дурочка!

Стремительно исчезаю на улице, дверь смачно хлопает за спиной, привлекая внимание десятков ангелов.

Плевать! Нужно собрать в себе все крохи хладнокровия и благоразумия!

Однако, настрой на успокоение нарушает ангел с самым пронзительным взглядом. Он имеет наглость вторгаться в моё сознание с приводящим в бешенство высказыванием:

– Подруга, расслабься! И наслаждайся его компанией!

Челюсть сжимается до скрежета зубов, а ногти впиваются в ладони.

Это уже переходит все грани! Непрошенные советы! Отвратительно!

Перед тем, как закрыть доступ к своему сознанию, успеваю огрызнуться коротким «не лезь».

За спиной раздаётся волнующее:

– Готова?

Нахожу голубые глаза и киваю, желая таким образом удачи другу, несмотря, на то, что секунду назад злилась на него.

Обернувшись к Кудрявому, отмечаю, насколько притягательно перекатываются мышцы спины под его футболкой, пока он вычерчивает лунным камнем руну для портала.

Идиотка! Хватит пялится!

Варшава встречает нас хмурым небом и оглушительным шумом большого города. Почти впечатываюсь в прохожего с мрачным лицом, который следует дальше, словно меня и не было. Афиша напротив с помощью порывов пронизывающего ветра машет нам отклеенными частями рекламных объявлений концертов, мюзиклов, цирка. С кривоватой улыбкой машу в ответ.

Ну точно сумасшедшая!

– Ну что, встречаемся на этом месте? – Напарник больше утверждает, чем спрашивает.

Он привык, что его безоговорочно слушают ребята из нашего отряда.

Ха! Не на ту нарвался!

– Делай свое дело! Встретимся в Асфоделе, – отвечаю безапелляционным тоном, даже не удостаивая его своим вниманием.

Никаких взглядов! Никакой потери контроля!

– Ну что за несносная! – Слышу бормотание сзади.

Я бы растянула прогулку на весь день, слоняясь мимо пёстрых домиков и вдоль живописных набережных Вислы, но мне хочется заглянуть в прошлую жизнь. Давно я не посещала родной Окленд-Стрит в Швейцарском Интерлакене. В итоге, приходится поторапливаться. Удаляюсь всё дальше от центра города, что можно понять и по снижению гула, и по редеющим потокам жителей и автомобилей.