– Что, будете пялить, пока Бернадетта будет снимать пробу? – в голосе Стива сквозило такое недовольство и злоба, что аристократка невольно взглянула на кока.

Его лицо было похоже на глыбу, а синие глаза, не мигая, буравили квартирмейстера, скрестившего руки на груди. Теперь стало ясно одно: мало того, что Дэйвис был не в восторге от идеи Винса, так и сам квартирмейстер не был предметом его восхищения. Не исключено, что, будь у кока под рукой сейчас нож, он бы вспорол нынешнюю главу корабля от паха до глотки одним махом. Естественно, если бы был уверен в собственной безнаказанности.

– А как, по-твоему, Стив, мы увидим результат твоей готовки? – вопросом на вопрос и с долей неприятной наглости отозвался Леон. Вся его поза, взгляд и тон выражали одну сплошную власть. – Пробуйте, мисс де Кьяри, не морите нас голодом.

Послышались глухие смешки. Выдержав этот насмешливый взгляд, Бернадетта едва ли не вырвала из рук Стива миску, где лежала ложка и, не мешкая, отломила кусочек от нежного мяса, мигом отправляя его в рот под выжидающие взгляды. Конечно, готовое мясо в разы отличалось от сырого. И сначала было сложно его оценивать. Пытаясь побороть ощущение пепла на языке, она отчаянно старалась достучаться до своей человеческой сущности, пробудить ее, чтобы оценить приготовленное мясо с другой стороны.

Медленно пережевывая кусок, Бернадетта с трудом ощутила легкую кислинку от кумквата и горечь перца, смешивающуюся с рыбным вкусом акулы. Она проглотила кусок, невозмутимо облизала губы и прямо посмотрела в глаза ожидающего квартирмейстера.

– Я не чувствую ничего опасного в этом мясе, мистер Винс. И считаю, что мистер Дэйвис может продолжать готовку.

Перешептывания вновь прокатились между нестройными рядами команды. Одни тут же безоговорочно поверили ей, радуясь скорой возможности поесть чего-то горячего и сытного. Иные же были возмущены тем, что все прошло так быстро. Разве за столь короткий срок можно понять реакцию организма на столь опасное мясо? Нужно подождать, понаблюдать за аристократкой и лишь тогда станет ясно наверняка, можно ли употреблять в пищу акулу или стоит проводить скромные похороны.

– Я согласна с мисс Бернадеттой. Стив, приступай к готовке, нужно накормить людей.

Все обернулись на голос Чайки. Та, хоть и стояла позади всех, сейчас выглядела уверенней. Руки были скрещены на груди, поза – наглая, а лицо само олицетворение спокойствия. Ни следа от потерянной и неуверенной девушки, что выходила на палубу пару часов назад. Теперь, вне всяких сомнений, на палубе стоял кровавый капитан, расценивающий неподчинение приказам как добровольное подписание смертного приговора.

Если Чайке и было некомфортно в ее-то незавидном положении от многочисленных осуждающих взглядов команды, то она умело скрывала это. А вот стоящая рядом Адель не могла сдержать своего самодовольства, скрестив руки на груди и совсем не обращая внимания на Мигеля, который, хватая лапками ее рыжие пряди, тихо шипел.

– Ваше слово, мисс Обри, сейчас не имеет под собой никакого веса, – лаконично ответил ей квартирмейстер, одарив ледяным взглядом.

Бернадетта видела, что капитанша немного стушевалась, а старпом уже почти открыла рот, готовая дать колкий ответ, как в эту маленькую перепалку вмешался еще один грубый голос:

– Слушаюсь, капитан.

Стив, открыто показав свое неповиновение, сурово уставился на Леона, ожидая, какие же действия сейчас он предпримет. И, судя по резко переменившемуся лицу главы корабля, он был готов прямо сейчас совершить ряд необдуманных и глупых поступков. Вроде убийства кока. Но спустя долгую минуту он наконец совладал с собой. Вероятно, понял, что убийством единственного человека, способного их всех накормить, он ничего не добьется, и нехотя выплюнул: