– Заткнись, не то я скину тебя за борт.

– Адель, сейчас мы не можем никуда плыть. Нам в любом случае нужно попасть на Пиратские Убежища… если я смогу остаться капитаном…

– Сможешь, об этом и речи нет, – беспардонно перебила ее Кидд, слишком сильно зачерпнув веслом воду, отчего та брызнула во все стороны.

– Если я смогу остаться капитаном, – вновь повторилась Чайка, – то нам нужно будет заново набрать команду. А это будет сделать в разы сложнее – сама подумай, кто захочет вступить в команду, которой управляет женщина? Таких единицы, и ты сама это знаешь. К тому же, захотят ли они рисковать своими жизнями ради меня? Захотят ли отправиться в опасный маршрут, отклонение на градус от которого грозит неминуемой смертью? Я сомневаюсь в этом.

– Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем и достигнем этого проклятого острова. Ты избавишься от этой чертовщины и все будет в порядке, – горячо и упрямо ответила Адель, на что Хор лишь пожала плечами.

– Мы приплыли.

Адель обернулась, обнаружив, что шлюпка едва не врезалась в тушу мертвой акулы. Удивительно, но от туши исходил исключительно рыбный запах. Никакого гниения и разложения не ощущалось в воздухе, что было, по меньшей мере, странно. Туша ведь лежала на боку прямо под палящими лучами солнца, которые должны были ускорить естественные процессы, однако, ничего такого не происходило, хотя, хищница, несомненно, была мертва. Может, из-за того, что она появилась здесь недавно, никаких запахов и не было еще? Судя по настороженному взгляду Обри, та тоже не понимала, почему признаки разложения лишь немного видны внешне, но никак не ощущаются.

– Меня вывернуло на могиле Каталины. Я думала, здесь будет такой же смрад, – осторожно отталкиваясь веслом от размякшей туши, Обри аккуратно разворачивала их шлюпку для удобства.

– Боже, ну и на кой черт ты мне об этом сейчас сказала? – поморщилась Кидд, помогая Чайке, не представляя, как они отрежут часть не гнилого мяса от такой туши. Казалось, только тронь ее, и мягкая, расплавленная солнцем плоть, тут же разорвется, извергая из себя заразу и гной.

Вместо ответа капитанша произнесла другую шокирующую вещь:

– Знать не хочу, каким образом сдохла эта рыбина…

– Думаешь, это они?

Опасливо покосившись на подругу, Адель впервые задумалась о том, каким образом умер столь опасный и огромный хищник. И каким образом он оказался именно здесь, в месте, где, казалось бы, застыло само время. Ведь не могло же ее, тушу, принести сюда течением… А если так, то, выходит, нечто намеренно бросило здесь этот труп. Но с какой целью? Какому более свирепому и опасному хищнику потребовалось убивать акулу, не съедать ее, а бросать тушу гнить… От этих мыслей по коже пробежался холодок.

– Не знаю. Я понятия не имею, чем они питаются и питаются ли вообще, – Хор передернула плечами и в один миг встала в шлюпке, всем своим видом показывая, что разговаривать об этом больше не желает, несмотря на то, что сама же первая и заикнулась об этом.

Адель не стала следовать ее примеру, наблюдая за тем, как Чайка, осторожно прикасаясь руками к размякшей коже, осматривает ее, пытаясь что-то понять. Сама она не знала, что тут можно понять и как определить, пригодно ли мясо в употребление. Но Хор, по-видимому, знала, что надо делать и уже вооружилась кортиком, делая глубокий разрез сначала вдоль, а после и поперек намеченного места.

И вот тогда-то, когда чешуя акулы, ее кожа и другие подкожные слои, были оттянуты в сторону рукой Обри, в воздухе и появился слабый гнилостный аромат. Адель поморщилась, а вот капитанша, глубоко дыша через рот, рассматривала мясо, то трогая его прямо голой рукой, то оставляя порезы кортиком.