Проклятье для вождей орков Эстер Рейн

Этот день не обещал беды.

Я с подругами ушла в лес, чтобы наплести венков и набрать спелых ягод. Разогретая на солнце земляника оставляла на пальцах сладкий запах. Щебетали птички, в траве тихо жужжали пчелки.

Мы разговаривали, смеялись, увлеченно собирая красные ягоды… Резкий, испуганный крик, и за ним звенящая тишина. Внутри меня что-то сжалось. Я подняла глаза и увидела, как Мавриша оцепенела от ужаса, а напротив нее стоял огромный бурый медведь.

Из рук выпала корзинка. Я заметила, как и другие девушки испуганно замерли. В голове застучал вопрос: что делать? Если мы все разом побежим – Маврише конец. Зверь задерет ее…

Сами собой в голове возникли слова бабушки: «Любой зверь имеет разум, волю и чувства. И если ты обратишься песней к его чувствам, то он не тронет тебя».

Наверное, это было глупо, но я открыла рот и несмело выдавила из себя первый звук. Блестящие черные глаза медведя посмотрели на меня. Горло тут же сдавило от ужаса, но я сжала липкие от ягодного сока кулачки и пропела второй звук. Зверь смотрел, даря мне надежду, что все еще можно исправить. Тогда мой голос набрал силу, и песня полилась легко. После долгого оценивающего взгляда медведь наконец-то моргнул, а затем очень медленно развернулся. Его массивная туша с достоинством удалилась в лес. А я все еще боялась прекращать петь.

Девушки схватили белую, словно снег, Мавришу под руки и побежали прочь. А я стояла и пела, стараясь защитить их, не дать медведю вернуться.

Когда в горле засаднило, я позволила себе замолчать. Тишина непривычно сдавила уши. Кажется, даже птицы слушали мой голос… а может, я просто распугала их. Нагнувшись, я подняла свою корзинку, собрала рассыпавшиеся ягоды. Пальцы слушались меня плохо, оттого давили землянику, оставляя на них красные следы. Нехорошие следы. Но что могло случиться? Ведь беда уже миновала нас.

Неспеша я покинула поляну и вернулась в деревню. Мысли были немного заторможены, и я не сразу заметила, что на центральной площади собралась почти вся наша деревня.

– Откуда медведю взяться в наших лесах? Хищники давно ушли от деревень. Наш шаман исправно преподносит жертву… – люди возбужденно разговаривали.

– Что-то тут нечисто, права девка, не просто так зверь забрел…

– Да и где это слыхано, чтобы медведь взял да ушел?

– Вот она! – закричала Мавриша, тыкая пальцем в мою сторону. – Она натравила на меня зверя, а теперь пришла, как ни в чем не бывало!

Я удивленно посмотрела на девушку.

– Но я же спасла тебя, – произнесла, решив, что от страха Мавришка все спутала.

– Значит, ты признаешь себя ведьмой? – продолжала истерично кричать девушка.

– Ведьмой? – эхом повторила ее слова.

– Вы слышали?! Слышали?! Она призналась! Что же делается, соседушки дорогие – так она ведь нас всех со свету сживет!

– Ведьме одна дорога – костер!

– Мы люди гордые, не станем под ее гнетом жить!

Кто-то кинул в меня камень, а я едва успела прикрыться рукой.

– На костер нечистую! В пламя ее!

Меня схватили и стали связывать, грубо перетягивая руки, обдирая кожу.

– Что вы делаете? За что? – я не могла поверить в серьезность происходящего.

Но меня грубо толкали в сторону столба для наказаний.

– Девочки, ну скажите же! Вы же все сами видели?! – я зацепилась взглядом за стоящую в толпе подругу, но та только опустила глаза.

– Никитава! Ты хоть замолви слово! Защити меня! – я обратилась с мольбой в голосе к жениху.

– Околдовала ты его! Не станет он за тебя заступаться, – Мавриша подошла и взяла парня за руку.

Боль резанула меня по сердцу – неужели предал? Но за что? Почему?

Тем временем меня уже привязали к столбу и стали накидывать хворост. Вперед выступил шаман, надев маску для жертвоприношений. Вот только… мы не приносили в жертву людей. Они же сейчас не серьезно? Страха нагонят – и отпустят?

– Признаешь ли ты свою вину, Айлет?

– Нет!

– Тогда зачем ты запела, увидев медведя?

– Чтобы успокоить его. Мне еще бабушка говорила…

– Вот! Слышите?! Она потомственная ведьма! Не просто так вся ее семья сгинула. Это ее рук дело! – снова подначивала толпу Мавриша.

– Ты сдурела от страха, Мавриша! – крикнула в ответ, чувствуя злость.

– Когда честный человек встречает хищника, он не поет песни, а убегает, – продолжил свою речь шаман.

– Я пыталась спасти ее!

– Значит, ты все же ведала, какой силой обладает твой голос?

– Нет.

– Коли ты своих сил не знаешь – тем еще хуже. Я считаю тебя опасной для нашей деревни. Да и духи, видимо, недовольны последней жертвой. Сегодня я отдам им тебя!

– Это безумие! Как вы можете? Вы же знаете меня! Кто-нибудь, ну скажите! – я в отчаянии обводила глазами толпу, но люди смотрели на меня либо со злобой и недоверием, либо виновато прятали взгляд.

– Такие, как ты – проклятье для людского рода. Пусть огонь очистит твою душу, – произнес шаман и поджег хворост.

Сухие ветки весело затрещали, быстро поглощаемые пламенем. От дыма защипало глаза.

– Не надо! – закричала я и тут же закашляла, глотнув горечи. – Помогите… – прозвучало хрипло и надломленно.

Жар нарастал. Я с ужасом увидела, как огонь перекинулся на белый подол моего платья. Ногу нестерпимо обожгло. Я закричала от ужаса. Буквально видя себя со стороны – перепуганная, в белом платье и венке из полевых цветов, незаслуженно обвиненная и такая беспомощная перед гневом толпы.

И тут раздался грохот, а затем – резкая вспышка, резанувшая по глазам.

Уже через мгновение я почувствовала холод камня под своей спиной, а слезящимися глазами увидела чистое звездное небо над головой. Ни дыма, ни жара не было. Удивленно повернув голову, я увидела высокие зеленые фигуры. Новый крик застыл у меня в груди.

– Это что? – недовольно произнес низкий рычащий голос.

– Простите меня, предводитель. Кажется, произошла какая-то ошибка… – старый, сгорбленный орк в шкурах виновато склонился.

– Ошибка? Я просил призвать силу, а ты притащил к нам девчонку! Что ты предлагаешь мне делать в сражении с Крог̕ хану? Сказать, что произошла ошибка? Или, может быть, ты выступишь во главе войска?

– Прошу, не гневайтесь, предводитель. Я уверен, духи услышали нас… Может быть, это знак? Или дар? Может, они хотят, чтобы мы принесли эту человеческую женщину в жертву? Тогда они вернут великую силу племени, – шаман орков бросил на меня быстрый взгляд.

Вслед за ним посмотрел и тот, кого он называл предводителем. Самый высокий из собравшихся, с черными длинными волосами. Свет факелов рельефно очерчивал его внушительные мышцы и опасно отражался в глазах. Я внутренне сжалась. Пережить костер, чтобы быть растерзанной ими? Это уже слишком. В носу защипало уже не от дыма, а от обиды на этот мир, проявивший ко мне столько жестокости. Теперь я даже не знала, что лучше – огонь или орки. В сказках рассказывалось о них столько ужасного!

– Мы не глупые звери, чтобы совершать подобное. Мы не приносим в жертву живых. Никогда. Пища духов – еда и вино, кровь врагов, добытая в сражениях. А не беспомощные, запуганные девчонки.

– Вы правы, мой предводитель, – тут же торопливо заговорил шаман, – прошу вас, дайте мне время разобраться, что именно сегодня пошло не так.

Вождь орков милостиво кивнул, отведя от меня свои пугающие глаза, собираясь сделать шаг прочь.

– Но что прикажете делать с ней? – поспешно спросил шаман.

Я перестала дышать, ожидая ответа – что он сейчас произнесёт? Убить? Съесть? Заковать, как рабыню?

– Верни её туда, откуда взял.

– Нет! – воскликнула я, не успев подумать. Я слишком хорошо помнила лизавшее меня пламя костра.

– Нет? – в голосе монстра зазвучало искреннее удивление. Он вновь повернулся и посмотрел на меня с чуть большим интересом.

– Нет, – мой голос упал до шепота. – Прошу, не возвращайте меня туда, где меня хотели сжечь.

– Сжечь? Но почему?

– Просто так вышло, – говорить, что меня обвинили в колдовстве, я не стала. Кто знает, как к этому относятся орки.

– Люди сжигают на кострах ведьм и колдунов, – выдал меня противный шаман.

– Вот как? Так ты ведьма? – пристальный взгляд прямо в душу.

– Нет. Это ошибка.

– Интересно. Но раз ты сама хочешь остаться…

Верзила сделал шаг по направлению ко мне, и я испуганно отпрянула.

– Не бойся.

Орк поймал меня огромными руками и потянул на себя. Я упиралась, но его руки, казалось, были сделаны из железа. Ничего не придумав лучше, я укусила орка, но он даже не поморщился, перекинув меня через плечо. С моей головы упал столько переживший со мной цветочный венок. Почему-то мне стало страшно, что орк наступит на него, раздавит – хрупкие, почти увядшие цветы, словно они были частью меня. Но он переступил.

– Ты ужасно пахнешь, – недовольно пробурчал вождь. – Гарью и страхом. Не люблю такой запах.

– Тогда отпусти… – с надеждой произнесла я.

– Ты мелкая, долго будешь идти.

– Куда идти? – я уже представила, как меня сажают в клетку.

– Мыться, куда же ещё?

– Я не буду! – тут же испуганно воскликнула.

– Такую грязную в шатёр не пущу. Хочешь на улице спать, как животное?

Я промолчала, не совсем понимая, что именно меня ждёт у орков дальше. Тем временем предводитель быстро дошёл до купальни и легко, словно я весила не больше пёрышка, опустил на землю.

– Мойся, – приказал вождь.

– А ты что, смотреть будешь? – хоть мне и было страшно, но всё же раздеваться перед орком я не собиралась.

Сжав руки на груди, я посмотрела на него исподлобья.