От патетического голоса Эльвиры я, услышав про водку, слегка очнулся, немедленно застучал горлышком бутылки по краю рюмки и облегченно выпил.

– Так вот, продолжаю, – строго, но воодушевленно провозгласила моя новая богиня.

«Я вас заклинаю, прекратите! Хотя бы на время. Закупитесь сухими винами – „Свадебное“, „Арбатское“, „Цинандали“ – все равно. Выпивайте с незнакомыми женщинами шампанское „Надежда“. Они вас простят и поймут. Позвоните старым друзьям, которые уверенно думают, что вы сдохли лет десять назад. Пейте с ними ликеры из горлышка, шляясь по странно забытым местам вашего вольного детства. Кормите голубей батончиками „Баунти“ и конфетами „Рафаэлла“. Пусть наши грязные голуби хоть раз в жизни почувствуют себя павлинами, наклевавшись кокосовой шелухи. Купите упаковку свистков и раздавайте их встречным милиционерам. Это лучше всего делать под болгарскую „Монастырскую избу“. Так романтичней. А какой кайф, насосавшись, как пожарная помпа, трешечной „Балтикой“, в сумерках бродить по Тверскому бульвару и дубасить по мокрым деревьям. От этого сонные галки, сотнями облепившие верхушки, начинают орать, как при землетрясении, будить честных московских обывателей, и у них в окнах зажигаются желтые огни. Что случилось? Да ничего, хохочем мы, просто хорошее настроение. Просто весна. Просто некто Казаков с любимой девушкой, попивая портвейн, шляется по улицам… Вот, пожалуй, и все. Ах, да, совсем забыл. К теме обязательно должны быть стихи. Пожалуйста. Моя интерпретация известных строчек Александра Блока:

Эльвира шумно выдохнула и блестяще заведенными глазами вперилась в меня.

– Да-а, редкостная чушь. Видимо, с хорошего бодуна я был, если уж написал такие идиотские сопли!

Я переводил свой остекленевший взгляд с запотевшей бутылки водки на не на шутку раздухарившуюся дамочку. Нет, еще сто пятьдесят и на хаус, баиньки.

– Володь, извини, я сейчас переоденусь.

Девушка исчезла и после продолжительного шуршания, я-то успел хлопнуть еще чуть-чуть, появилась в дверном проеме. Эзопова, гордо и неописуемо голая, в отвратительном розовом пеньюаре, замерла в ожидании эффекта. У меня от водярной добавки перед глазами колесилось что-то туманное и невнятное.

– И ты до сих пор так и сидишь, милый?!

– Точно, точно, Эль, засиделся я у тебя, пора ползти домой…

Я как мог приподнялся со стула. Розовое видение слегка замельтешило и явно начало приближаться ко мне. Вдруг в моем организме что-то неожиданно запело. Я прислушался. Это был навязчивый мотивчик старой грустной песенки из далекого, далекого детства.

– Где баобабы вышли на склон, жил на поля-а не розовый слон, много веселых было в нем сил, скучную обувь он не носил…

Эльвира натруженно дышала, веера розовой распашонки оголяли уже хорошо знакомую, объемистую недевичью грудь. В голове опять предательски забубнило: – Был он снару-ужи чуть мешковат, добрые уши, ла-асковый взгляд…

Между тем чеканным солдатским шагом Эльвира подступала ко мне. В полубреду мне уже казалось, что она стремительно увеличивается в размерах, заполняя грудищами и бедрищами весь объем комнаты. Отступать было некуда. Эзопова резко махнула рукой, и, ойкнув, я почувствовал свои яйца в железном замке ее кулачка. Она потянула мою промежность резко в сторону, и, строго следуя за своими причиндалами, предательски захваченными в полон Эльвирой, я через несколько секунд облегченно свалился на кровать. Точнее, на нее, на кровати.

Вы видели, как в провинциальном цирке халтурщик-фокусник одним движением сдергивает со стола скатерть, оставляя всякие ложки-поварешки на столе? Клянусь, точно так же с меня исчезли штаны, трусы, куртка, майка.