«Эрмес» с затёртым уголком.

Её совершенно точно устраивал статус провинциалки на периферии, потому что она агрессивно недолюбливала усложнять себе жизнь.

Только бы дедушка выздоровел.

Но они с Владимиром Петровичем, как все называли дедушку в городке, остались вдвоём из семьи Метлицких, а на продажу для оплаты операций у них была пригодной лишь, может быть, душа Нади.

Поэтому Надя рванула в столицу, ещё даже в поезде не продумав план дальнейших действий, и принялась искать источник дохода.

Постоянный источник дохода.

Источник внушительного дохода.

Надя работала продавцом-консультантом и риэлтором. Проходила стажировку ассистентом в солидной юридической компании. Пыталась выучить язык Питона, чтобы грести деньги лопатой, став программистом. Даже пробовала пристроиться в религиозной секте.

В юридической компании ей отказали, несмотря на удачное прохождение адаптационного периода. Язык Питона пришлось бросить не из-за его ядовитости: слишком быстро заканчивались средства для существования, и не хватало времени на обучение.

Последнее время Надя трудилась курьером, что в столице довело бы до нервного срыва даже Арнольда Шварценеггера.

В некотором смысле девушка чувствовала себя Терминатором, ведь оставался лишь один вариант, до которого она додумалась, хорошенько оглянувшись вокруг.

Восемьдесят четыре тысячи долларов не заработаешь доставками и и не увидишь на счету в конце года, даже если станешь разработчиком или тестировщиком.

Единственное, что она умела делать отменно, — это шить, но даже курьером гонять по всему району оказалось выгоднее, чем брать заказы на пошив. Надя оставила любимое занятие в статусе подработки, теша себя мыслью, что теперь-то она точно не ослепнет к сорока годам.

Восемьдесят четыре тысячи долларов точно были лишними в руках какого-то незнакомого мужчины, и он ещё не догадывался, что Надя положила них глаз.

У мужчин в целом водилось намного больше денег, чем у женщин.

И Надя не собиралась идти на панель, так как попросту боялась, что стукнет раздражающего клиента чем-то тяжёлым по голове. И уж спать-то с ним точно не будет.

Вряд ли клиент и захочет, потому что после разгрома его башки она бы оказалась в тюрьме или могиле.

Немного рановато для двадцати трёх лет.

Надя живёт в доме, где и познакомилась с Дианой Фрезь, которая некоторое время проживала у Серафимы Филипповны. После того, как художница съехала к мужу, старушка позвала Надю занять свободную комнату безвозмездно, но Надя боялась, что это её слишком расслабит.

Сегодня, когда она возвращается домой после вечеринки по поводу открытия арт-галереи, Надя жалеет о том, что отказалась, так как Ужасная Женщина из соседней комнаты по коммуне опять перекрыла воду и спрятала ключ.

Вот и уплыли её мечты постоять под потоком горячей воды и тщательно обдумать произошедшее в подсобке.

Не то чтобы Надю было тяжело впечатлить, но этот Везувий…

… он ей под кожу прямо забрался своим застывшим угрюмым взглядом.

Не говоря уже о том, что засос на запястье саднит и действительно напоминает.

И почему это он даже не взглянул на меня, когда я разделась?

Между прочим, он сам предложил ей оголиться.

Она жалеет о том, что сразу находит информацию о нём в поисковике. Если бы прочитала позже, то хоть успела бы чуть помечтать.

Его зовут Везувий Родин, он известный коллекционер и безумно богатый. А ещё он проживает во Франции и редко здесь бывает.

А, понятно.

Она даже не продолжает читать и открывает банковское приложение.

Белые цифры на лазурном квадрате всё ещё подтверждают, что Надя — обладательница ста восьмидесяти четырёх тысяч долларов.