Нормы права и нормы нравственности настолько тесно взаимосвязаны при осуществлении профессиональной защиты, что отделить их друг от друга порой невозможно. Нравственность, право, политика влияют друг на друга, обусловливают друг друга. По меткому замечанию Гельвеция, этика есть пустая наука, если она не сливается с политикой и законодательством. Однако исходным началом, определяющим содержание и права, и политики, должна быть нравственность. Только нравственный закон, в котором выражена нравственная политика, будет реально действующим, ибо он не противоречит нравственным принципам, общечеловеческим ценностям.

Человечество всегда придавало большое значение нравственности. В нравственных заповедях, принципах нуждаются как все общество, государство, так и отдельный человек. Заповеди Моисея, Христа – не что иное, как принципы нравственности для христианина. Нравственные требования предъявляются не только к каждому конкретному человеку, но и к профессиям, которые в процессе выполнения своих обязанностей постоянно общаются с людьми.

Для профессии адвоката нравственные основы его деятельности имеют особое значение. Адвокат сталкивается с человеческим горем, обидами, нравственными травмами, страданиями, что требует от него не только сострадания, но и больших нравственных усилий. Кроме того, большинство адвокатов хотят сделать карьеру, имя, что дает не только материальное, но и глубокое моральное удовлетворение. Однако завоевать доброе имя, хорошую репутацию невозможно без соблюдения нравственно-правовых основ профессиональной защиты. Уже давно утвердились понятия «адвокатская этика», «этика адвоката», которые являются составной частью судебной этики. Этика адвоката включает в себя и профессиональные обязанности и образ жизни адвоката.

Этике адвоката были посвящены многие работы дореволюционных юристов,[143] которые постоянно подчеркивали необходимость нравственной безупречности адвоката. Адвокатура подвергалась и подвергается нападкам более всего из-за того, что адвокаты в нравственном отношении оставляют желать лучшего. Вслед за Ф. М. Достоевским некоторые утверждают, что адвокат не может избежать фальши.[144] Иными словами утверждается, что адвокат – это «обреченный на бессовестность человек».[145] У Ф. М. Достоевского было двойственное отношение к адвокатуре. С одной стороны, он считал нравственным и «умилительным», когда адвокат употребляет свой труд и талант на защиту несчастных; это друг человечества. С другой стороны, адвокатура представлялась Ф. М. Достоевскому как «какая-то юная школа изворотливости ума и засушения сердца, школа извращения всякого здорового чувства по мере надобности, школа всевозможных посягновений, бесстрашных и безнаказанных, постоянная и неустанная».[146] Такое двойственное восприятие адвокатуры осталось до сих пор. Более того, к великому сожалению, негативный взгляд на деятельность адвокатов в суде стал более распространенным. Да и сами адвокаты нередко не очень-то заботятся о том, чтобы предстать в глазах общества безупречными в нравственном и правовом отношении. Адвокат «должен быть – экспертом по применению права, носителем социальной функции защиты прав человека, глашатаем человечности и справедливости».[147] Правовые и нравственные требования к профессии адвоката составляют единство, сущность всей деятельности адвоката в уголовном процессе и вне его. «Для защитника, – утверждал Л. Е. Владимиров, – требуется высокое развитие ума и совести».[148] Следовательно, он должен быть высоко развитым интеллектуально, профессионально подготовленным к работе адвоката, способным осуществлять нравственный самоконтроль, требовать от себя выполнения всех профессиональных и нравственных обязанностей, давать самому себе оценку выполнения этих обязанностей, осознавать свой профессиональный и нравственный долг перед подзащитным, доверителем и обществом. Ум и совесть подсказывают адвокату решение всех вопросов, возникающих по делу, избрание позиции, тактических приемов при осуществлении защиты и не позволяют ему нарушать закон и нормы нравственности. «Главный судья юриста – его собственная совесть. Именно она должна подсказать защитнику допустимость тех искусственных приемов, которые ему приходится использовать, выполняя свои обязанности. Именно совесть служит для адвоката тем ограничителем, который отделяет, с одной стороны, от трусости, перестраховки, а с другой, – от цинизма и попрания норм нравственности».