Для открытия глобальных рынков, соединяющих сегменты отдельных стран в единую сеть, капитал нуждался в высокой степени мобильности, а фирмы – в развитых коммуникациях. Все необходимые условия для этого процесса были обеспечены дерегулированием большинства рынков в тесном взаимодействии с новыми информационными технологиями. Непосредственные участники техноэкономических перемен, а именно фирмы, связанные с высокими технологиями и финансовые корпорации, были первыми, кто получил прямую выгоду от этого процесса. Сначала Япония, а затем и «азиатские тигры», которые долго защищали собственные рынки, смогли конкурировать на мировом уровне и завоевать значительную долю мирового рынка. Это стало хорошей встряской для американского бизнеса и правительства и вызвало немедленную мобилизацию ресурсов, необходимость которой вскоре докатилась до Европы, вызвав вторую волну конкуренции уже против американцев и азиатов (прежде всего японцев). Новые технологии и отрасли по праву стали рассматриваться как основной инструмент глобальной конкуренции и хороший показатель конкурентоспособности.

Новое государство перешло на инновационную модель роста: поддерживает технологическое развитие собственных отраслей и их производственную инфраструктуру, чтобы увеличить производительность и помочь своим фирмам конкурировать на мировом рынке. Одновременно, развивая инновации, правительства максимально ограничивают проникновение зарубежной конкуренции с вновь открытых рынков на собственные внутренние рынки (стараясь опередить новых конкурентов на одно-два поколение в развитии технологий), создавая таким образом конкурентные преимущества отдельным отраслям в период их становления.

Характеризуя новые методы управления и снижения рисков, сформировавшиеся к началу 1970-х годов и заложившие основы реализуемости технологии проектного финансирования, следует отметить, что к этому времени в развитых странах уже был наработан определенный задел, который затем нашел широкое применение как в проектном финансировании, так и в проектах государственно-частного партнерства и в частности:

– опыт выдачи бизнесом займов правительству под обеспечение в виде будущих фискальных финансовых потоков или активов[35],

– лучшее понимание природы экономических рисков и новые методы управления рисками по схеме «выявление, анализ, поглощение, передача рисков, формирование резервов, использование специальных организационно-правовых инструментов (completion guaranty, performance bond, take or pay)»,

– практика и опыт управления рисками в сложных сделках за счет их распределения между участниками (англ. – risk-pooling), которые в состоянии управлять соответствующими рисками, в обмен на гарантируемую им «якорность»[36],

– практика и опыт снижения рисков за счет формализации процессов и процедур принятия деловых решений, зародившаяся в банках и распространившаяся в виде фиксации бизнес-процессов и мониторинга и контроля за следованием им менеджментов (служба внутреннего контроля) на весь бизнес,

– практика и опыт снижения рисков в ипотечном кредитовании при использовании «специальных ипотечных банков», активы и пассивы баланса которых имеют строго целевой характер, что породило идею специальной проектной компании (англ. – special purpose vehicle – SPV);

– выпуск производных инструментов, облигаций (в том числе структурированных) под финансовые потоки, связанные с активами,

– осознание важности доверительного управления, базирующегося на фидуциарной ответственности, появление концепции спонсорства и ответственности спонсоров, вознаграждаемых на основе платы за успех (англ. – success fee),