Кнез откашлялся в кулак и ответил ей:

– Да, они походят на нас. Если нас поставить рядом, то и не отличишь, кто где. Лица у них не черны – но черны их души. Потому – надобно воевать, покуда можешь держать меч в руке. А не ждать, что в темных родство проснется и они вспомнят заветы Сварожьи. Мы для них – не люди, а они для нас – не́люди.

Пока кнез говорил свою речь, младший брат Дарёнки дернул ее за косу, а когда та обернулась, чтобы сказать ему что-то в ответ, состроил ей козью морду. Будущий кнез – а у славных людей, как у представителей гаплогруппы R1a, действовал, как правило, принцип минората – в детстве был непоседливым и хулиганистым мальчишкой. Когда вырос, он показал всем, чего он стоит. И младший сын его, когда вырос, тоже показал.

* * *

К вечеру Мечеслав удостоился новой милости кнеза – его пригласили… в баню! Ковач уж и не знал, что и думать. Но знал одно – высокое доверие кнезово придется сполна отслужить. С одной стороны, для Андрея Сергеевича Ковальчука это было совсем неплохо – погрузиться в самую гущу событий и добыть ценные сведения для проекта, с другой – а не возникало ли в ходе такого сближения конфликта интересов?

Баня кнезова стояла на одном из островов, поросших, как и все берега тут, соснами. Сюда кнез частенько наведывался очистить тело и разум. Они вдвоем сели в долбленку-однодревку, выточенную из ствола дуба, приближенные кнеза уселись в другие лодки. Кнез сам взял в руку весло-гребок – Мечеслав вспомнил анекдот из своего времени: «Не знаю, кто ехал, но водителем у него сам Хозяин».

Тихо было вечером на озере. Водная гладь напоминала зеркало, отражающее закатное небо. Лишь в камышах вдоль берега возились и крякали утки, и легкий туман стелился над водой. Да охочие до свежей крови комары зудели, куда без них, раздражали они во все эпохи примерно одинаково.

Баню наши предки в бронзовом веке принимали примерно так же, как и люди в веке двадцать первом. В небольшом срубе, бревна которого изнутри потемнели – ведь топили-то тогда по-черному! – была сделана кладка из гладких речных камней, предтеча классической русской печи. Внутри кладки разжигался огонь, а камни, раскаляясь, нагревали уже и всю баню, и большую глиняную корчагу с водой, куда накиданы были веточки можжевельника. Предки наши не были грязнулями.

К приходу кнеза баня была уже горячо натоплена и снабжена всем необходимым, а именно: дубовыми вениками, чистыми льняными утиральниками и рубахами, а такоже кувшинами со свежесваренным пивом. Зашипело пиво, плеснутое на раскаленые камни, в нутро пошел одуряющий запах хлеба, и чувства полетели кувырком. Понеслась душа в ирий!

Мечеслав уважал бани, он и в своем времени с удовольствием в них парился, но баня кнеза – это было что-то особенное! Они парились всю ночь – хотя в народе говорили, что так делать нельзя, дескать банник, банный дух, заморочит и хворь нашлет. Но что кнезу какие-то банные духи! Пиво у них шло и внутрь, и на камни. Когда жар становился нестерпимым, они выпрыгивали из сруба и с криками бросались в прохладную озерную воду. Потом опять влезали внутрь, и так много раз. И вениками друг дружку хлестали. Наверное, это было выражением высшего кнезева доверия, в святая святых допускали только избранных.

Уже под утро они, завернувшись в шкуры, сидели у дровника на пеньках и допивали последний кувшин, передавая его от одного участника банной церемонии к другому. Все преграды между этими мужчинами были сняты. Какой уникальный материал для исследования о банных традициях предков, а заодно и о методиках внутриэлитной коммуникации – политологи с руками оторвут!