– Лео, блестяще! «Просто блестяще!» – произнес Марк, но его голос звучал натянуто, а улыбка не дотягивала до глаз. Он пожал Лео руку, и его ладонь была чуть влажной. – Ваши наработки по молодежи… это переворот. Абсолютный.

– Спасибо, Марк, – ответил Лео, стараясь сохранить энтузиазм, но внутренний радар уже фиксировал аномалию. Биометрия Марка, доступная Лео через его статус и корпоративную сеть (он не стал подключаться, но общий уровень стресса был виден по поведенческим маркерам), кричала о диссонансе. Оценка стресса: 68% (Высокий), Микродвижения: признаки тремора и нервозности.

– Что-то не так? – спросил Лео осторожно, отводя Марка чуть в сторону от потока людей, к огромному окну с видом на вечерний город, сияющий миллионами оптимально расставленных огней. – Выглядишь… утомленным.

Марк снял очки, протер линзы платком. Его глаза, обычно такие острые, были красноватыми, с синевой под ними.

– Проект, – выдохнул он, избегая прямого взгляда. – «Критерии оптимизации ресурсов в паллиативных отделениях хосписов третьего уровня». Ты же знаешь, мы его вели вместе с медиками из «КиберЗдрава».

Лео кивнул. Он знал. Проект был важен, направлен на дальнейшее совершенствование Системы распределения ухода для самых ресурсоемких пациентов. Алгоритмы должны были стать еще точнее, еще эффективнее.

– Данные… данные просто шокирующие, – продолжил Марк, его голос понизился до шепота, хотя вокруг царил гул. – Огромные объемы средств уходят на поддержание жизней с… нулевой перспективой улучшения. Не просто низким качеством жизни, Лео, а глубокой вегетативностью, необратимыми поражениями ЦНС, терминальной деменцией… – Он замолчал, снова надевая очки, словно прячась за ними. – Система «Кассандра», конечно, уже выдает «Рекомендации» на основании старых моделей, но наши новые алгоритмы… они просто беспощадны в своей точности. Они видят всю глубину… нецелесообразности.

Лео почувствовал, как холодок пробежал по спине. Образ матери – ее путаный взгляд, ее рука в его руке – всплыл с пугающей четкостью. «Третьего уровня». Именно такой хоспис, как «Гармония», где была Альма.

– Беспощадность – синоним объективности, Марк, – сказал Лео, стараясь звучать уверенно, как со сцены. Он включил режим рационализации, отработанный годами. – Ресурсы общества не безграничны. Каждый кредит, потраченный на… на поддержание биологического существования без малейшего шанса на осознанную жизнь, отнимается у детей, которым можно дать будущее, у ученых, которые могут найти лекарство, у инфраструктуры, которая делает жизнь миллионов лучше. «Кассандра» просто помогает нам делать трудный, но необходимый выбор. Рациональный выбор. Ради Общего Блага.

Он произносил эти слова, словно мантру, убеждая не только Марка, но и самого себя. Нецелесообразность. Рациональный выбор. Общее Благо. Но внутри шевелилось что-то противное.

– Рациональный… – Марк горько усмехнулся, коротким, сухим звуком. – Знаешь, Лео, моя тетя. Тетя Ирина. Ей 82. Инсульт три года назад. Глубокая деменция. Почти нулевая когнитивная функция. Соматические показатели… в пределах нормы для ее состояния. Недавно получила «Рекомендацию».

Лео замер. Он смотрел на Марка, на его сжатые челюсти, на нервное подергивание века. Это был уже не абстрактный «спорный случай». Это был Марк. Его коллега. Человек с высоким рейтингом, рациональный, преданный Системе.

– Я… я подал апелляцию, конечно, – продолжил Марк, его голос срывался. – Использовал все связи, все формальные и неформальные каналы. Предоставил… что я мог предоставить? Ее детские фотографии? Запись, как она пела мне колыбельную тридцать лет назад? Субъективные воспоминания о ее доброте? – Он резко махнул рукой. – Система видит только то, что можно измерить: возраст, диагноз, прогноз восстановления (0.0001%), затраты на уход, прогнозируемую продолжительность вегетативного состояния (4.7 года), индекс качества жизни (-78.3 по шкале «Кассандры»). И… – голос Марка стал совсем тихим, хриплым, – …и ее потенциальную экономию ресурсов при «Тихом Завершении». Цифры, Лео. Только цифры. И они кричат, что она – не оптимальна. Расходный материал.