Стрелки часов показывали шестнадцать с четвертью. Молчал телефон. По крыше безнадежно и однотонно барабанили капельки небесной воды. Профессор посмотрел на небольшую икону с изображением Спаса Нерукотворного. Вручая образ Иисуса Христа, монахиня Паисиево-Галичского монастыря, предупредила: «Молись и кайся в тяжёлое для тебя время». Поразило тогда другое. Икону писал беспомощный инвалид, безрукий и безногий крестьянин. Зубами! Улыбин торопливо перекрестился, пристыженный минутной слабостью. Желанием переложить свои проблемы на других. Второй голос призывал к коллективизму, опоре на друзей. «В одиночку трудно побороть сплочённого противника. Все равно, что крошечной птичке взлететь. Маленькие крылья требуют больше усилий», – пришла на память мудрая притча.

В прихожей раздался лёгкий шум. Точно, кто-то приехал. Давление выравнивалось. В домашних тапочках и свободной клетчатой рубашке навыпуск встречал первого долгожданного гостя. Им оказался Михаил Цветков.

– Макаровские приехали, – шутливо приветствовал земляка.

– Капустники, тогда уж добавляй, – в том же тоне отвечал Михаил.

Из старины повелось населённым пунктам, как и людям, давать неофициальные названия, прозвища. Чухловцев называли «чухами», Макаровских «капустниками», Унжаков «фараонами», а жителей Гребенца и вовсе «бобиями». Пережитки крепостного прошлого? Тогда крестьянам помещики давали клички, вместо имён.

Друзья не сговариваясь уселись за массивный деревянный стол. «По единой» выпили местной самогонки. Демонстративно отставив в сторону шотландский виски и столичную водку. Не терпелось высказаться, поделиться с близким человеком. С возрастом сложных ситуаций прибавлялось, а число надёжных товарищей, напротив, уменьшалось.

Стараясь соблюсти корректность по отношению друг к другу, не начинали с себя. Вопрос вырвался синхронно: «ну, как у тебя?»

Рассмеялись и выпили ещё «по единой». Первым не сдержался Михаил:

– Родина меня не принимает.

– Что так? – посерьезнел Улыбин, – требовательнее стала? Помнишь, как в момент передачи благотворительного груза нам ответил директор чухловской школы? «Не привозите больше поношенной одежды, лучше деньги». А мэр областного центра на предложение москвичам из землячества поработать в городской администрации, что сказал? «Инвесторов приводите, а деньги освоим без вашей помощи».

– В семье не без урода, – отмахнулся Михаил. – Брат предложил выкупить родительскую квартиру. Оказалась арестована за невыплаченный кредит. Под неё брал. Ты знаешь главного областного банкира? Обещал оформить отказ от претензий. Так что родина не причём. Люди двери открывают, а не ветер!

Цветков внимательно осматривал стены профессорского дома. Несколько грамот от детских садов, областных учреждений в адрес землячества. Большая стопка их сложена на угловом журнальном столике. Фотографии в рамках. По ним можно определить географию общественной деятельности. Десять лет профессор руководил организацией. Он – его бессменным замом. Денег на содержание у власти не просили. Выбранная тактика позволяла решать вопросы простых людей, не оборачиваясь на областное начальство. После них секретари землячества числились на должности советника губернатора. Председатели так же не бескорыстно расставались с самостоятельностью. Добивались личных привилегий в виде почётных и заслуженных регионалов. Всё прибавка с будущей пенсии.

Взгляд остановился на массивном деревянном гербе атомной подводной лодки. Налаживали шефство. Писали в минобороны письма о присвоении почётного наименования в честь областного центра. Морякам женское имя не нравилось. Убедили. Строгий вымпел подшефной ракетной дивизии. В виде детского флажка, одноименной с областью погранзаставы в Карелии. Всё инициатива Улыбина и его. Милый детский рисунок. Большой шар, а в нём домик: девочка, мама и рояль. Без папы. Это они с Улыбиным в девяностых посещали чухловскую музыкальную школу. На улице мороз под тридцать, в здании чуть теплее. Котельная без угля на сырых дровах. Война в Чечне, мизерные зарплаты бюджетников. Отмечают юбилей школы. Её построил купец Чижов для талантливых детей бедняков. На столе домашняя закуска: салаты и соления. На десять бутылок водки одна красная. Улыбин здесь в детстве учился играть на баяне. Песню даже сочинил про Чухловку. Курят прямо за столом, стряхивая пепел в чайные блюдечки. Два мужика среди царства женщин. Молодых и старых, и не очень. Бум переезда в Москву только начинается. Он сродни колбасным поездкам в столицу в советское время. Поэтому на москвичей смотрят с придыханием. Профессор не разочаровал земляков. Под конец вечера каждой учительнице выдаёт по двадцать долларов. Глаза светились не благодарностью, а зеленью американской валюты. Тогда ещё отметил любовь провинциалок к потребительству. Моральные принципы? Где сейчас, после двадцати лет, прошлые ценности? Подводную лодку списали на «иголки», ракетную стратегическую орденоносную дивизию расформировали, музыкальную школу в поселке закрыли из-за ветхости здания.