– Послушай мою историю. Про малую родину.

Михаилу не понравился угрожающий тон профессора с особым подчёркиванием, «про малую». Так диктор на телевидении предупреждает о надвигающейся непогоде.

– С год, как хозяйство растёт, – продолжал Улыбин, – казалось бы радоваться. Да, нет. Многим не понравилось. Может зависть? «Мы домашнюю скотину давно порезали на мясо, а тут умник нашёлся»! Был бы я не москвич, наверное, не так ополчились. Сосед, товарищ по работе в местной поликлинике. Тогда ещё. После меда. Донос написал экологам. Аллергия у него от запаха коров. Ещё покойный отец предупреждал, «на подхалимство и ложь толкают гены». Батька его Степан Дворников доносами промышлял. А дед во время войны, мастером в лесу работал. На заготовках. Без одной руки был, потерял по детской шалости. С родственниками моими дружил. У тех семья человек десять. Хозяин на фронте без вести пропал. Нашёлся в сорок третьем. В плену немецком. Через Красный Крест весточку прислал. Выведал про это у глупого ребенка «безрукий» и донёс в органы. Проявил сознательность, а многодетную семью лишили хлебных карточек на воюющего кормильца. Пусть, мол, немцы его самого и семью кормят. Сын «безрукого», уже после войны, поселковой мехколонной командовал. В папашу пошёл. Заявил в милицию о воровстве из собственного кабинета самого тогда ценного – Красного знамении победителя соцсоревнования. Так и не нашли. Только после развала Союза выяснилось, в гараже у него за место ковра висело. Сам у себя, получается, и упёр. Совсем свежая история. Опять жалоба, только уже от его сына. Теперешнего моего соседа и однокурсника по медвузу. Сначала запах навозный не понравился. Заявление в суд строчит. Потом его городской внук увидел мою корову и сознание потерял. Бред сивой кобылы. Какой-то немец говорил, чем наглее ложь, тем проще в неё поверить.

– Брось, выдумываешь! Кто на тебя ополчился? – попытался унять профессора-фермера Михаил, – наоборот, сочувствуют. Не понимают, какая нужда заставила профессора поросят выращивать. Лечил бы людей. Делал чего получается. А?

– Я и лечу! Только не в государственном медицинском центре, а выживаю за счет частной практики. Кто меня выдавил? Те же завистники, желающие зарабатывать на больных. Опасен для них, потому как денег не вымогал. Знают, «белая ворона» по-своему и каркает. В результате государственный центр превратили в семейный. Детей поставили заведующими кафедр. Родственников – их замами и завхозами. Горские евреи, все за одного! Не то что мы, русские. Нагадить соседу для нас милое дело. Наконец, следователи пришли. Открыли страшную тайну! Десяти лет не прошло. За одну и ту же операцию берут деньги дважды, с государства и больного.

Профессор жалобным взглядом уставился в сторону входной двери. Некогда отполированные до блеска доски, сегодня поблекли, подобно взгляду больного. На потемневшем дереве выделялись коричневые синеватые пятна. Первые признаки гниения, как следствие встречи атмосферного воздуха с теплом дома. Две невидимые силы, подобные человеческому обществу, боролись за влияние над территорией. Хозяева неосознанно сталкивали потоки воздух с улицы и жилья, открывая и закрывая двери. С другой стороны, они, как бы, уравнивали их силы. Подобным образом ведут люди, находясь в вечной борьбе с себе подобными. «Государство существует, чтобы одних людей защищать от других», – говаривал греческий мудрец.

– Остается авторитет хирурга-мамолога. Частная практика и зарубежные лекции. Можно конечно успокоиться. От древнего народа чудь, да от славян в характере упёртость. Неравнодушный я. Горько наблюдать, как ленятся мои чухловцы. Да ещё, как мухи на мед, за легкой жизнью ринулись в города. Всё равно, что мать бросить. Поманит Запад или Америка халявой, из Москвы уедут, как африканцы в Европу. За сменой территории следует измена вере православной, а за ней родному языку.