Я остановилась, осматривая холл с пола, покрытого черно-золотистой плиткой с вензелями, и до шикарной бронзово-хрустальной люстры. Торговый центр был еще богаче и красивее оперы. С ума сойти.

– Не стой, открыв рот, конфетка. Все подумают, что ты из деревни.

– Им бы в наш район, – парировала я. – Тоже бы так стояли.

Своего происхождения я не стеснялась. Там прошло мое детство, там осталась мама. Но меня бесило, когда мне об этом напоминали. Я подумала, что мы похожи с Русланом больше, чем я думала.

– Самые пафосные магазины – наверху.

Я направилась к эскалатору.

Стоя на движущейся ступеньке, смотрела вверх. Навстречу попадались гламурно одетые девушки с сопровождением: охранники, стилисты, компаньонки. Некоторые глазели на меня. То ли удивлялись, что чучело, похожее на меня, делает здесь, то ли знали, кто я.

– Нам сюда, – Леонард ловко направил меня в магазин нижнего белья.

От нежных тканей, моделей и расцветок разбегались глаза. Я поверила, что он не первую девушку Руслана водит по магазинам, когда следователь помог подобрать белье в его вкусе и разжевал, какой лифчик к какому платью подходит.

– Сам носил? – невинно поинтересовалась я, и мы направились за платьями.

Одно для официальных встреч: обманчиво простое, черное, до колен и без украшений. Не платье, а кусок черной материи. Другое: на вечеринку. В списке было все необходимое.

– Надеюсь, покончим с этим и больше сюда не вернемся, – проворчала я, примеряя энное по счету платье.

– О нет, конфетка. Это тебе на неделю.

– По платью на каждый день? – не поверила я. – Не считая остальной одежды? Теперь ясно, зачем был нужен целый стилист в клубе. Кстати, не знаешь, почему Стеллу не прислали?

– О-о-о… – растерялся он и отрезал. – Не знаю! Идем в обувной, на тебе босоножки с ремешком на пальчиках будут чудо как хороши.

– Ты что-то скрываешь? – я направилась следом, переспрашивая про Стеллу, но Леонард упрямо, как баран, повторял, что не знает.

В магазине обуви девушка-консультант так обрадовалась, словно мы ее лучшие клиенты.

– Поторопись, дорогуша, – сказал Леонард, когда она не слишком расторопно несла коробки с босоножками. – Не видишь, что пожаловала Лилия Девин?

– Ох, – девушка ускорилась.

Усадив меня на пуфик, она бухнулась на колени и застегнула на моих щиколотках ремешки. Туфли были с золотыми шпильками, и продавщица смотрела на них как на бога.

– Взгляните, какая роскошь!

– Ничего так, – согласилась я, играя ножкой перед зеркалом, с черным платьем обалденно будет смотреться…

Я поймала себя на мысли, что мне это нравится. Нравится перебирать шикарные вещи как ничего не стоящие безделушки, зная, что я все себе могу позволить. Любую шмотку в этом магазине, куда ходят сливки сливок общества.

Когда я была маленькой, обожала смотреть показы мод, мечтая, что когда-нибудь все себе смогу купить. Лет в шестнадцать, осознав, кто я и в какой нищете живу, мои мечты рухнули с жалобным треском, но… Мечты сбываются, черт возьми.

– Это временно, – улыбнулся Леонард, заметив, как я улыбаюсь. – Скоро привыкнешь, все перестанет радовать.

– Вряд ли.

Но в груди шевельнулся неприятный червячок. Я вспомнила другие его слова: взлететь легко, падать больно. Думаю, я не первая девушка, получившая золотую кредитку и вход в Универмаг, перед сколькими его двери закрылись, когда они состарились и поистерлись? Думаю, перед всеми?

Я никогда не взлечу в своих мечтах слишком высоко. Потому что своими глазами видела, куда приводит красная ковровая дорожка, где ты очутилась только лишь из мужской милости. Моя мама закончила так, что никому не пожелаешь.