Окно не открывалось до конца, выбраться в него оказалось невозможным. Да и был ли какой-то смысл в этом, когда прямо под ним разверзлась бездна нескольких этажей без единого уступа или карниза. Высокие стены, словно у средневековой неприступной крепости.

Осмотрев все ящики и закутки, Рей не смогла отыскать ни одного острого предмета или хоть чего-либо, что могло представлять малейшую опасность. Даже легкий светильник под потолком был подвешен на крюк настолько маленький, что при всем желании, продеть в него веревку или простыню оказалось бы невозможным. В спальне и примыкающей к ней ванне не было зеркал. Это обстоятельство показалось девушке чрезвычайно забавным.

В приюте и красном центре тоже не было зеркал. На самом деле она плохо представляла, как выглядит на самом деле, складывая это представление из случайных обрывков образа, подсмотренного в отражающих поверхностях во время визита в медицинский центр. Она видела свои плечи и руки, усыпанные веснушками, но их наличие на лице было только предположением. Волосы в косе были темно-русыми, скорее каштановыми. А вот о цвете своих глаз Рей имела очень смутное представление. Спрашивать о таком тетку Маз или других воспитанниц, с которыми отношения у девушки складывались не лучшим образом, не имело смысла. Но именно сейчас, сидя на широкой кровати с идеально-белоснежным постельным бельем, сложив руки на коленях, обтянутых алым платьем, она пыталась представить себя со стороны. Себя в своем новом доме. Себя в своей новой комнате. Момент показался Рей достаточно важным для такой глупой фантазии. В конце концов у нее впервые за несколько лет жизни наконец-то появилось что-то свое, конечно, не до конца. И тут же девушка одернула себя: как у нее может быть что-то свое, когда у нее самой-то себя нет? Нет прошлого, нет воспоминаний, нет представлений о собственной личности, интересах, вкусах и взглядах? Если она не знает даже цвет собственных глаз? Все, что у нее было, одно лишь имя. Короткое и простое, словно более длинного она не заслужила. Так, вероятно, могли бы звать породистую собаку или любимую лошадь хозяев, в любом случае, эти несколько букв скорее напоминали кличку животного.

Ты и есть животное для них, – горячо и насмешливо прошептал каверзный голосок в ее голове, – новый питомец, маленькая милая зверушка. Только знают ли они, что у пушистого крольчонка смертоносные когти?

– Заткнись! – взвизгнула Рей и зажала уши руками, словно это могло сберечь ее от голоса, жившего внутри черепной коробки, – заткнись, заткнись!

Когда она отняла ладони от головы, то уловила смутный шорох снаружи – вероятно, любопытная марфа так и не ушла, решив послушать под дверью, чем же станет заниматься новая служанка и наконец-то дождалась хоть чего-то интересного. Рей нахохлилась, как воробей, обняла себя за плечи, потому что ей тут же стало холодно и неуютно даже в этой красивой комнате.

Нужно было как-то сгладить ситуацию и Рей подумала, что стоило бы спуститься вниз и попробовать побеседовать с этой Роуз, осторожно расспросить что именно слышала девушка и какие сделала из этого выводы. А главное, не собирается ли она доложить строгой великанше о том, что их новая подопечная, вместо молитв, оставшись наедине с собой, бормочет себе под нос какую-то ерунду. Да, верно. И ведь ничего плохого не будет, если она установит условно-дружеские отношения хоть с кем-то из обитателей дома. Общение между служанками и марфами не возбранялось, а значит, никто Рей за это не осудит. Все-таки она повела себя крайне грубо, захлопнув дверь у новой знакомой прямо перед носом.