– Его что, зовут Брендон?

– Ну, ты можешь называть его так, – пробубнила я.

– Почему ты его так тщательно от нас скрываешь?

– Не о нем речь сейчас, – я посмотрела прямо ей в глаза. – У меня кризис, ау! Мне нужно что-то реальное. Реальная помощь.

– А чего ты конкретно хочешь? – спокойно спросила Лиари и развернулась ко мне. – Я и другие не могут решить за тебя, кем тебе быть.

Я взвесила ее слова и разочарованно кивнула.

– Вот и я не могу решить за себя. Что со мной не так, а?

– Почему сразу «не так»? – удивилась подруга. – Ты работаешь на хорошую студию, играешь на нескольких инструментах, ты композитор. Разве это совсем ничего? Это талант.

– Да, но… я представляю себя через десять лет и не вижу ничего… слушай, может я вообще не доживу до этих времен? – усмехнулась я, и Лиари улыбнулась.

– Не бросишь курить, точно не доживешь. Я убью тебя раньше.

Мы рассмеялись, и атмосфера слегка разрядилась.

– А вообще мне есть, что тебе сказать, – продолжила она, просмеявшись. – Но это может и облегчить, и усложнить твой кризис одновременно.

– Что-то мне подсказывает, что это я должна услышать.

Лиари снова что-то обдумала и снова кивнула.

– Ты говоришь, у нас всех есть цель и планы на будущее. Не знаю, как у остальных, но мне этого мало.

– То есть? – не поняла я. – Ты про перфекционизм?

– Нет, – усмехнулась подруга. – Я о том, что… Короче, обдумывая будущее, я не испытываю удовлетворения. То есть я понимаю, что это именно то, чего я хочу. Но… чего-то не хватает, какой-то важной детали. Того, что придаст больше смысла…

– Обучать будущих чемпионов – разве в этом мало смысла?

– Вот скажи, умирая, ты будешь гордиться тем, что обучала чемпиона в танцевальных соревнованиях какого-то там штата? – Лиари посмотрела на меня, и я отрицательно покачала головой. – Вот и я о том же. Это все здорово и хорошо, но… что я по-настоящему оставлю после себя? Что я сделаю настоящего? Так что я в некотором смысле завидую тебе.

– Мне? – удивленно спросила я.

– Да, – Элеонор с укором посмотрела на меня, и я виновато отвела взгляд.

– Больше не буду перебивать.

– Вот и отлично, – она кивнула и отвернулась. – Возвращаясь к теме. Социолог – это хорошая профессия. Только представь, скольким ты можешь помочь? По-настоящему помочь.

– Но я не хочу помогать. Мне бы себе помочь для начала…

– Почему ты постоянно отрицаешь это в себе? Вспомни, сколько раз ты уговаривала нас на благотворительные концерты? А сколько мероприятий в поддержку разных инициатив ты организовала в школе? Ты заряжаешь и объединяешь людей, это твоя сила, твой талант. Даже если ты не будешь социологом, используй это в выборе своего пути. Никто не скажет, кем тебе быть. Придется самой решать этот вопрос. В конце концов, ты боец. Ты постоянно ноешь, какая ты слабачка, но ни разу не сдалась по-настоящему. Ни разу. Даже сейчас: мы обе знаем, что тебе не сдалась эта физика, но ты бьешься над ней. И постепенно побеждаешь.

Лиари замолчала, а я не решалась сказать что-либо. Да и нечего было говорить, и незачем.

Мы просидели молча несколько минут, наблюдая, как легкий ветер колыхал листву старого клена. Мир был занят своими ежедневными делами, Лиари погрузилась в мысли, а внутри меня наконец стало тихо.

– Спасибо тебе.

– Не за что, – откликнулась Лиари, улыбнувшись. – По крайней мере теперь я понимаю, почему до твоего дня рождения осталось всего пять дней, а ты все еще не вынесла нам мозг подготовкой к грандиозному празднику, как это обычно бывало. Я подумала, ты с головой погрузилась в роман с Брендоном.

– Его зовут не так, – ответила я с легким раздражением. – И да, теперь ты знаешь, что дело не в этом.