Степан на мгновение замолчал, закусив губу, а затем продолжил, – уже повернувшись лицом к Андрею. Он говорил прерывисто, с паузами, точно ему было трудно произнести то, что он думал. Его движения стали резкими и неуклюжими, выдавая внутреннее смятение:

– Так этот проверяющий, он как начал… пригласил меня в кафе, беленькую наливал, угощал, как брата родного… и уговорил написать то, что он продиктовал, сказал, что так лучше будет, да всё и по–тихому закончится… а я дурак, поверил, сдуру–то. Только вот, через время я понял, что неправильно поступил. Не по–людски это. Так–то. И хоть и запретили нам ходить туда, на болота эти, где в том году этих топтунов видел, я вас всё одно туда отведу. Покажу всё, как есть на самом деле. Хоть и рискую, поди.

Дорога, извиваясь меж деревьев, шла по лесу, и в начале все казалось вполне сносным. Они ехали уже около часа, когда Степан, неожиданно ткнув пальцем в сторону, указал на огромную ель с раскидистыми лапами:

– Вот, тут надо сворачивать, – он кивнул в сторону, – дальше уже не по дороге поедем, а по просеке, да и то, сколько на машине проехать можно будет… а там пёхом по болоту – то.

Бездорожье встретило их, как только они съехали с колеи. Машина, с трудом продираясь сквозь кустарник, нырнула в густую часть леса. Стена высоких деревьев, как заговорщики, полностью скрывали солнце, погружая всё вокруг в густую тень. Под колёсами захрустели сухие ветки и шишки. Они, подпрыгивая, проехали несколько ручьёв, и, всё было в порядке, но потом их путь преградила странная лужа. Верхний слой воды был обманчиво чистым и прозрачным, но стоило лишь взглянуть глубже, и становилось понятно, что снизу прячется вязкая, жирная грязь. Истинная глубина этой ловушки оставалась неизвестной. Виктор, с ухмылкой глянув на Андрея, нажал на газ и решил проскочить лужу с разгона, но как только машина въехала в неё, сразу стало ясно, что это была ошибка. Колёса отчаянно крутились вхолостую, разбрызгивая во все стороны грязь, а машина безнадежно села на брюхо.

– Ну, вот, приехали, – Виктор, недовольно стукнул ладонью по рулю. – Надо веток подложить по колёса! – он отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины, – так, надеюсь, выберемся.

Степан и Виктор, рассеявшись в лесной чаще, принялись рубить кусты и молодые деревца, а Андрей, будто бы влекомый невидимой силой, направился к ближайшим высоким елям, почувствовав, что именно их ветви принесут наибольшую пользу.

Продравшись сквозь цепкие ветки кустарника, он вышел на небольшую поляну. Полуденное солнце заливало её так, что это казалось, чудом среди сумрака леса.  В центре поляны сидела женщина. Её руки, ловко и проворно, срывали какие–то травы, цветы и листья.

 Обычное серое пальто не бросалось в глаза, но темно–сиреневый платок… – Андрей остановился, рассматривая этот необычный цвет. Что–то кольнуло его память. Он быстро прокрутил в голове последние дни. Платок! Этот самый платок он видел в аэропорту Устюга! И тут же, вспышка – странная, сотканная из солнечного света змея, и шёпот: «Защитник явился». Андрей ощутил внезапный прилив любопытства, но старался сохранять спокойствие.

Он встал на краю поляны, не желая напугать женщину. Кашлянув, произнес:

– Здравствуйте…

Женщина медленно обернулась, держа в руке пучок собранных трав. Ее серебристые волосы, скрытые под платком, казались следами времени, а лицо, испещренное морщинами, отражало множество прожитых лет. Она не выразила ни малейшего удивления.

– Здравствуй, милок, – старушка поправила платок, явно намеренно подчеркивая его цвет. – Ты откуда такой взялся? Тут, вроде, и тропинок–то таких нет…