– Мам, а ещё… – начал он, – последнее время я вижу сны. Я сражаюсь с чудовищами в странном мире, поглощенном тьмой. – Он замолчал. – Как думаешь, это связано? – в его взгляде была мольба. – Кроме того… – он помедлил, – я вижу странные вещи наяву. Рядом с людьми появляется туман. Золотистый, словно аура, а у других – тёмный, зловещий. Ты знаешь об этом? – он искал в её взгляде спасение, как тонущий ищет спасательный круг.

Мать вздрогнула и выпрямилась, в её глазах отразился испуг.

– Твой отец незадолго до гибели говорил о похожих снах, – прошептала она. – Объяснял их своей работой пожарным, но говорил, что видит себя воином, витязем из прошлого. Возможно, это связано с тотемом нашего рода, витязем-защитником. – Она вздохнула, пытаясь успокоиться и поверить собственным словам.

– А насчёт странного тумана… Когда твой отец вместе с бабой Шурой ездил в Москву к своему двоюродному брату Григорию, который умирал от радиации после чернобыльской аварии, бабу Шуру не пустили в палату, опасаясь, что она не сдержится и, обняв сына, сама получит смертельное заражение. Последние дни рядом с Григорием был только твой отец, Саша, и вот тогда Григорий ему и рассказал, что видит странные ведения – то золотистые, то тёмные и мрачные, подобно аурам, окружающим людей. – Она сжала губы, явно вспоминая тот разговор. – Когда Саша рассказал обо всём бабе Шуре, она долго плакала, а потом сказала, что это Григорий обрёл дар видеть ауру тотемов рода, что это проявилось перед его смертью, видимо само время решило приоткрыть ему завесу тайны.

И тут Андрей вспомнил видения в аэропорту. «Чёткие очертания, а не туман… – подумал он, – Григорий видел размытые образы, а у меня – совершенно чёткие. Очертания, как будто живые существа, буквально рядом с людьми.» В его голове пронеслись обрывки разговора с матерью, её слова о тотемах рода. Он вспомнил, что Григорий получил свой дар во время болезни, и что он сам стал видеть странные видения после болезни полгода назад. «Если это тотемы, как говорила бабушка, то почему они проявляются по-разному? – подумал Андрей, – У Григория – как размытые образы, а у меня – в виде животных.» Эта мысль наполнила его жгучим интересом. Он сдвинул брови, приложил руку ко лбу, и, не в силах сдерживать своё замешательство, спросил: – Но почему одни светлые, а другие темные? Что это значит? – в его голосе была жажда понимания.

– Скорее всего, Андрюш, – ответила мама, – это тотемы рода… Светлые – это те, кто несёт свет и добро, а тёмные – те, кто погряз во тьме. – И, помолчав, добавила: – Но, возможно, у этого другое значение, и тебе предстоит его найти. – Она взглянула на сына с грустью и безысходностью, нерешительно протянув руку и взяв его за ладонь.

Андрей, после долгого молчания, твердо произнес, сжимая её ладонь в ответ:

– Я знаю, мам. Я должен раскрыть все тайны, найти ответы на все вопросы, пролить свет на всё это. – В его голосе звучала решимость. Он принял этот вызов.

И, для того, чтобы хоть немного отвлечься от навалившихся мрачных мыслей, они провели день в совместной работе, напоминавшей успокаивающий ритуал. Вместе бережно перебирали бабушкины бумаги, аккуратно складывая важные документы и откладывая в сторону те, что уже устарели, казалось они, разбирая не только вещи, но и осколки их прошлой жизни, пытаясь восстановить их общую историю.

Этот день, пропитанный воспоминаниями, стал для Андрея прощанием не только с бабушкой, но и с той спокойной, размеренной жизнью, которую он вёл и понимал, что уже никогда ее не вернёт.

Мама, словно не желая расставаться с прошлым, отложила в сторону довольно большую пачку старых фотографий. Она бережно и долго перебирала их, каждое изображение, как живое воспоминание, прижимая к себе, как будто прощалась с чем-то очень ценным и невозвратным. Закончив это молчаливое прощание, она, уложила фотографии в чемодан и посмотрела на Андрея с любовью и грустью в глазах.