– И я до сих пор считаю магию крови наиболее перспективной, однако уважаю все виды магии и пришел, чтобы познакомить с инструментальным видом мою подопечную студентку.

– Подопечную? – удивилась преподавательница, только сейчас взглянув на меня.

Ребята из оркестра с любопытством на нас посматривали. Кроме того, который хмурый. Он так заинтересовался своей флейтой, будто надеялся, что из нее вот-вот польется золото, как из рога изобилия.

– Я куратор группы, где учится Лада, – пояснил Арнхайт, не вдаваясь в подробности. – Лада – очень талантливая студентка, магия тьмы из нее буквально льется.

О! Черноволосый флейтист поднял на меня глаза. Стоп. А я-то почему в этот момент смотрела на него? Я поспешила перевести взгляд на преподавателей. Кажется, успела уловить усмешку парня. Если бы он не помог нам с Орли, я бы решила, что он меня раздражает.

– Первокурсница? – удивилась преподавательница, смерив меня оценивающим взглядом.

– Да. Наш ректор решил, что Ладе будет на пользу выбрать себе магический факультатив уже сейчас. Я знакомлю ее с вариантами.

– Ах, просто знакомите. Тогда можете пройти в соседнюю комнату – невостребованные инструменты лежат там. А нам, извините, нужно репетировать. Эта группа собрана с разных курсов, ребята никак не могут сыграться.

– Мы заметили, – хмыкнул Арнхайт. Да, девушка так и не вернулась за брошенной виолончелью. – Лада, пойдем…те.

Мы пересекли аудиторию. Вслед нам полились дуновения тьмы. Кажется, я снова уловила тихую мелодию? И показалась она мне какой-то несуразной.

За неприметной дверью в конце аудитории обнаружился целый зал, похожий на смесь музея со складом. Огромное количество инструментов, но не так чтобы аккуратно расставленных. Какие-то из них лежали на полках, другие – на партах. Самые крупные, конечно, стояли на полу.

– Рояль, – Арнхайт кивнул на… собственно, на рояль.

– Тот самый? – догадалась я.

– Да. Никого к себе не подпускает. И норовит выскочить в окно каждый раз, когда особо настойчивый студент пытается его приручить.

Бедный старый василиск… Но я рада, что нашим куратором стал Арнхайт. Не уверена, что если бы не его ненавязчивое заступничество, сегодняшний разговор с ректором закончился бы так же удачно.

– Пройдись вдоль рядов. Посмотри, можешь даже потрогать.

– Только не рояль.

– Почему же? Начни как раз с рояля. Подойдешь к нему – и сразу поймешь, на что обращать внимание.

Я решила не гадать, а подойти и проверить.

– Только вы следите, чтобы в окно не полетел, – попросила на всякий случай.

Да, я это ощутила! Как будто подушка холодного воздуха, которая отталкивает меня. И не совсем воздух – энергия, просто не колючая, как мы привыкли ощущать, когда подносим руку к наэлектризованной вещи, а гладкая, холодная, обтекаемая даже, но упругая. Она упрямо отталкивает меня – и я чувствую, что ближе к роялю лучше не подходить. Идем дальше!

Я с любопытством двинулась вдоль рядов с инструментами, азартно прислушиваясь к ощущениям. А вдруг какой-нибудь мне подойдет? Вдруг поманит? И как, интересно, это будет ощущаться?

Барабанные установки, скрипки, виолончели, один контрабас, трубы, флейты, пара арф, гитары, а это, если не ошибаюсь, бубен? Забавно, но мне кажется это даже логичным – бить в бубен и призывать тьму.

– Достаточно.

Я отдернула руку от скрипки.

– Но я только…

– Нам еще на ритуалы нужно посмотреть. Пойдем.

Арнхайт открыл дверь, тем самым нарушая наше уединение и разбивая гипнотическую атмосферу, созданную артефактами.

Уходить не хотелось. Но я все-таки не стала спорить, развернулась и собиралась уже направиться к выходу, когда странное ощущение все же привлекло мое внимание. А когда я повернула голову и увидела, что это из меня, из моей руки льется тьма, сделалось страшно. Арнхайт в один миг оказался рядом со мной, схватил в охапку и дернул назад. Тьма, как будто ее при этом тоже дернуло, резко взметнулась и задела скрипку. Скрипка опрокинулась, взметнулась в воздух. И полетела прямо в меня.