Я передернула плечами, представляя, как какой-нибудь безумный маг цедит кровь из ни в чем не повинных существ, желая усилить собственные возможности. Боюсь, сектанты именно этим и занимались. Они не наносили себе раны – они использовали кровь, заранее подготовленную. Хотя, может, они подготовили свою собственную кровь? Пожалуй, стоит и об этом виде магии узнать побольше подробностей.

– Вижу, все-таки заинтересовал тебя, – Арнхайт самодовольно усмехнулся. – Что ж, смотри.

Внезапно он проткнул себе кончик указательного пальца, и в воздух взмыла капелька темно-рубиновой крови. Спустя мгновение она раскрылась, словно бутон розы, выпуская на волю магию. Черный, полупрозрачный вихрь закрутился, образуя затейливый узор. Это смотрелось даже красиво, особенно, когда капелька крови начала растягиваться, расплываться по воздуху, закручиваясь вместе с тьмой. Пугающее и вместе с тем завораживающее зрелище.

– Когда тьма вместе с моей кровью, она идеально мне подчиняется и открывает гораздо больше перспектив для взаимодействия с миром, а еще становится сильнее. Кровавая магия очень сильна и очень затейлива. Она может как исцелить, так и нанести серьезную рану. Она может как сотрясти землю, так и подчинить себе волю другого человека…

Я невольно отшатнулась. Магия развеялась, растворившись без следа.

– А теперь я покажу тебе наш оркестр. Пойдем.

Демон убрал арнх в ножны и спрятал в одежде.

Я старательно запоминала дорогу до аудиторий, где изучают инструментальную магию. По какой-то причине, может, все из-за тех воспоминаний о ритуале, меня влекло к ней – к инструментальной магии. И не ошиблась. Я замерла на пороге, с восхищением рассматривая невероятное волшебство. Да, не побоюсь этого слова! Не магия – волшебство, завораживающее, невероятно красивое.

Шестеро ребят стояли в ряд и играли на инструментах, очень и очень похожих на самые обычные музыкальные. Вот только лилась из них не музыка – тьма! Срываясь со струн, вытекая из трубы, выскакивая с поверхности барабана, тьма поднималась в воздух, закручивалась затейливыми потоками, словно рисовала неведомую картину, таинственную, непонятную, но нашептывающую: разгадай меня. Чуть прислушавшись, я различила едва слышный гул. А потом… кажется, я все-таки начала различать тихую, едва уловимую мелодию. Нужно только прислушаться, и…

Визг! Дикий визг, как от неверной ноты на скрипке или порванной струны. Поток тьмы рассекает причудливую картину справа налево, буквально сбивая другие потоки. И все рассыпается. Впрочем, о тьме вернее будет сказать – растекается. Несколько рваных нитей еще какое-то время стояли в воздухе, а потом и они развеялись.

– Кто-то сфальшивил, – заметила преподавательница. Ее взгляд безошибочно определил виновницу.

Девушка с виолончелью отшвырнула смычок. Виолончель с грохотом упала на пол.

– Надоело! У меня ничего не получается! – воскликнула смуглая брюнетка и припустила к выходу из аудитории. Чуть не сбила нас.

Зато в этот момент нас наконец-то заметили. Ну и я заметила…

– Опять ты?! – удивился черноволосый флейтист, так удачно заступившийся за нас с Орли.

Арнхайт скользнул по мне заинтересованным взглядом, но я предпочла проигнорировать. Обоих.

– Магистр Арнхайт! Не ожидала увидеть вас в моей аудитории, – к нам спускалась миниатюрная блондинка, на вид очень юная, даже удивительно, что на посту преподавательницы. Наверняка не человек, но кто именно – определить не получается. Ни рогов, ни крыльев, ни темных очков. А с другими расами я пока не знакома. – Помнится, вы не очень лестно отзывались об инструментальной магии.