– Да-да-да, но ты ведь не Кларисса, да разорвется ее круг, – перебила меня Элизабет, – никто не смог сравниться с ней. И хочешь сказать, что ты можешь? – они обменялись странными взглядами, словно обговорили что-то, не сказав ни слова.

– Хм, – Мари всё-таки отпила чай и опустила кружку на блюдце, – вот это новости. И Кардинал не будет против, если ты вдруг выйдешь замуж?

– Супружество – освещаемый церковью обряд, – медленно произнесла я, словно на экзамене получила сложный вопрос, – а святые девы не берут обет безбрачия, мы не монахини и не паладины.

– Но Кларисса была паладином, – Элизабет посмотрела на меня, положив булочку, так и не откусив, – что-то тут не сходится.

– Милостью Ликрока она сменила паладинские доспехи на облачение святой девы, и хоть у нее остался меч, обеты она принесла другие. Тем… тем более императору Оникэлю даже церковь не смогла бы воспротивиться, что уж говорить о том, чтобы запретить что-то Императору Объединителю и Святой Молниеносной Кары.

– Хм. Интересно.

Они снова обменялись этими говорящими без слов взглядами. Хотелось бы и мне их понимать, но для этого нужно было родиться аристократкой.

– Интересно, – кивнула Элизабет.

– Так что же, Белла, нам скоро ожидать благой вести и о твоей помолвке? – Нарантуяа положила на мою тарелочку кусок клубничного торта, украшенного розочкой из засахаренных лепестков настоящей розы.

– В моей жизни пока не появился особенный мужчина…

– А как же Его Высочество? Принц глаз от тебя не сводит.

– Что? – я удивлённо посмотрела на Соноку. – Принц смотрит на меня? Не может быть, он слишком занят последнее время, я… я так хотела поговорить с ним, но…

– Смотрит, смотрит, – кивнула Мари, ее алые губы сложились в улыбку. – Каждый раз, когда он тренируется с рыцарями его взгляд уходит к балкону, на котором ты молишься за процветание империи.

– Как тигр за ланью, – хихикнула Нарантуяа и, словно что-то важное сделала, с довольной улыбкой съела орешек в шоколаде.

– Кларисса, Белла, – протянула Сонока, – святая дева в роли императрицы это уже традиция.

– Что… что? – они же не могут говорить о том, о чем я думаю, они говорят?

– Тебе ведь нравится принц, драгоценная, – Элизабет улыбнулась как Мари.

– И ты – ему, – кивнула Нарантуяа.

– Разве не будет лучше, если ты станешь кронпринцессой, а потом и императрицей, чем та бессовестная герцогиня, которая только и умеет, что манипулировать мужчинами?

– Чт-что?..

В саду тонко пахло розами, но больше сладостями, духами и пудрой для волос, ветер пронесся, качая кроны дальних деревьев и ветви близких кустов. В этот момент отстранения от реальности, я словно вознеслась над ними и посмотрела на сад сверху вниз, как птица, парящая в небесах. Закололо пальцы, горячее, жгучее ощуение потекло к ладоням и запястьям, казалось, вены надулись и сквозь них пролилось под кожу, отчего руки стали чернеть. Это была не божественная сила, а если и она, то испорченная, в миг заплесневевшая. Сердце забилось быстрее.

Я выдохнула незаметно и поднесла к губам кружку. Чай остыл за разговорами.

– Его Высочество влюблен в герцогиню, никто не может пойти против судьбы.

Но они снова обменялись этими странными взглядами.

Квадраты на вкус как жаренная картошка. Треугольник посвежее, как соус из помидоров, лука и зелени с лаймом и растительным маслом – как сальса. Еще летали круги, но я им не доверяла. И не понятно, то ли я сплю, то ли надышалась угарным газом, хотя откуда бы угарный газ в библиотеке, там и свечей нет. Волшебные светильники не чадят.

В общем, лежу где-то, смотрю на геометрические фигуры. Интересно, когда двумерные эволюционируют до трехмерных и тел кручения. О, вот и цилиндр фиолетовый появился, как истинная злодейка я одевалась в темные, насыщенные цвета, и похоже это как раз моя фигурка.