Вместе с тем, не вдаваясь в анализ достаточно спорного содержания многих новелл отечественного корпоративного права[57], следует подчеркнуть, что с обновлением общих правил ГК о корпоративных и унитарных организациях работа по совершенствованию законодательства о юридических лицах по существу лишь начинается. Как известно, положенная в основу реформирования Гражданского кодекса РФ Концепция развития гражданского законодательства РФ исходит из необходимости упрощения и унификации законодательного регулирования в этой области, устранения множественности действующих в отдельных законах однотипных норм и их взаимных противоречий, повышения роли ГК в регулировании статуса юридических лиц[58]. Из числа названных задач отчасти решенной можно считать лишь последнюю, поскольку теперь любые юридические лица могут создаваться и действовать только в таких организационно-правовых формах, которые прямо предусмотрены ГК (п. 2 ст. 48). Тем самым Кодекс стал действительно основополагающим законом, определяющим гражданско-правовой статус таких лиц, а конкретизация его норм в отдельных федеральных законах должна служить именно (и только) развитию его общих предписаний.

Строго говоря, такой подход и ранее вытекал из правил п. 2 ст. 3 ГК, которые, однако, не соблюдались практически уже с момента их введения в действие: в частности, ряд норм Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об акционерных обществах) постоянно находились в противоречии с некоторыми общими правилами ГК. Более того, появились примеры последующего приспособления некоторых общих норм Кодекса к содержанию специальных норм акционерного законодательства. Так, первоначальная редакция п. 1 ст. 166 ГК допускала возможность признания сделки недействительной исключительно по основаниям, прямо предусмотренным самим Кодексом. Однако с введением в 2001 г. в Закон об акционерных обществах норм о крупных сделках и сделках с заинтересованностью условия и последствия их недействительности были установлены этим Законом, в связи с чем в 2013 г. появилась новая (действующая) редакция рассматриваемой нормы ГК, допустившая признание сделок недействительными по основаниям, предусмотренным уже не только Кодексом, но и любым федеральным законом, что едва ли можно признать «несущественным изменением» ГК[59].

Примечательно, что такого рода ситуации складывались главным образом именно в сфере действия акционерного законодательства, т. е. корпоративного права. К сожалению, эта далеко не лучшая «традиция» продолжилась и в ходе нынешнего обновления ГК. Так, Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» в конце 2013 г. был дополнен нормами о «специализированных обществах»[60]. Формально эти общества рассматриваются как разновидности акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью (что вытекает из п. 5 ст. 15.1 этого Закона). Но поскольку они не создают никаких коллегиальных органов, а функции единоличного органа обязаны передавать управляющей компании, причем специализированным финансовым обществам даже запрещено «иметь штат работников и заключать трудовые договоры» (п. 8 и 13–15 ст. 15.2 названного Закона), а уставы специализированных обществ в соответствии с его подп. 1 п. 6 ст. 15.2 могут устанавливать «запрет на объявление и выплату дивидендов (распределение прибыли)», едва ли такие корпорации могут считаться разновидностями обычных хозяйственных обществ. Не случайно в новой редакции гл. 4 ГК отсутствуют какие-либо упоминания о таких юридических лицах или хотя бы о возможностях их создания, поскольку Министерство экономического развития РФ не без оснований опасалось того, что эти инициированные им новые юридические конструкции не будут поддержаны в ходе обсуждения законопроекта об изменениях ГК. К тому же по разным причинам ГК по-прежнему «умалчивает» и о такой разновидности коммерческих корпораций, как «акционерные общества работников» («народные предприятия»)