Строго говоря, органы всех юридических лиц изначально формируются именно их учредителями (которые в корпоративных организациях обычно становятся их участниками). Возможно, автор этой формулировки имел в виду, что учредители (участники) корпорации, по сути, всегда автоматически составляют (или образуют) ее высший орган (общее собрание). Но и это положение очевидно и не нуждается в специальном законодательном признании, тем более что оно прямо следует из других норм (например, п. 1 ст. 65^>3 или п. 2 ст. 67^>1 ГК РФ).

Новый п. 4 ст. 49 ГК РФ, упоминающий теперь не только об «отдельных организационно-правовых формах», но и о различных «видах и типах» юридических лиц, способен вызвать удовлетворение разве только у тех соискателей ученых степеней и их научных руководителей, которые привыкли посвящать диссертации сугубо филологическим изысканиям (уточнению формулировок и понятий или созданию разнообразных классификаций). Но что полезного добавляют в закон такого рода формулировки и какие разумные правила поведения в них содержатся? Едва ли такие околонаучные изыски и упражнения над текстом закона способны послужить его украшению.

Что же касается заключительного вывода относительно новой редакции гл. 4 ГК РФ, то он в определенной мере может быть и оптимистичным. В Кодексе все же удалось закрепить довольно много из того, что было намечено первоначально (главным образом в Концепции развития гражданского законодательства РФ), несмотря на самое серьезное, а временами ожесточенное сопротивление многочисленных оппонентов, в том числе обладающих серьезным «административным ресурсом». Это, в частности, касается многих выработанных правоприменительной практикой решений, особенно в сфере реорганизации и ликвидации юридических лиц, которые устраняют некоторые важные пробелы и недостатки действовавшего законодательства.

Плохо, конечно, что вместо четкой направленности на восстановление корпоративного права европейского типа Закон № 99-ФЗ вновь закрепил компромисс между чужеродными нам англо-американскими и традиционными европейскими подходами. Формально это обстоятельство позволяет отечественному корпоративному законодательству «развиваться» как в том, так и в другом направлении, а по сути сохраняет его в качестве противоречивого конгломерата разнородных законодательных норм, не связанных какой-либо общей нитью. Думается, однако, что такое состояние не может продолжаться долго: законодателю в конце концов придется делать осознанный выбор. Говоря словами А.Л. Маковского, высказанными им недавно по поводу другого аналогичного закона, вносящего изменения в нормы ГК РФ о залоге, «пройдет время, и наш законодатель будет вынужден начать исправлять эти ошибки. Стоило ли их делать?»[55].

Печатается по: Хозяйство и право. 2014. № 9. С. 3−23.

С принятием новой редакции гл. 4 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК, Кодекс), посвященной юридическим лицам[56], несомненно, сделан принципиально важный шаг по пути совершенствования действующего в этой сфере отечественного гражданского законодательства. В ее новых нормах получили законодательное закрепление многие подходы, соответствующие современному уровню экономического и правового развития, в том числе сделаны необходимые законодательные выводы, прямо следующие из ранее произошедшего признания корпоративного права составной частью гражданского права (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК в редакции Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ): введено деление юридических лиц на корпоративные и унитарные организации (ст. 65.1 ГК); появились общие положения о корпорациях (ст. 65.1–65.3 ГК); значительно расширены общие правила об основных коммерческих корпорациях – хозяйственных обществах и товариществах (ст. 66–68 ГК); установлены общие положения о некоммерческих корпорациях (ст. 123.1 ГК). Можно сказать, что тем самым сформирована Общая часть корпоративного права как самостоятельная подотрасль гражданского права.