«Точно, Брунгильда, – заговорщически произнесли одновременно все трое. – У нас же есть костюм Брунгильды. Он остался из-за того, что оперная труппа после попойки по случаю удачной премьеры, загремела всем коллективом в местное КПЗ. А поскольку все были в своем концертном платье, кроме Брунгильды, и их прямо из КПЗ отправили на вокзал к поезду до Саранска, то костюм остался в нашей мастерской».

У модельера, который почувствовал интересную, творческую работу, сразу же заблестели глаза. С минуту он молчал, и никто в кабинете директора, не посмел прервать полет его мысли ни единым звуком.

Потом он выпрямился во весь рост, и решительно шагнув в дверь кабинета закричал: «Девочки, мы работаем, тащите инструменты!»

Когда платье для Гели было готово так же, как и для всех остальных, всех ребят собрали на генеральную репетицию в костюмах. Но перед этим, директор балетной школы в присутствии тощей балерины и родителей Гели, которых подготовили заранее, решил объяснить суть задумки и сюжет новой постановки. На всякий случай у входа дежурила бригада скорой помощи и два наряда милиции. Геля на удивление, восприняла все, что ей сказали, спокойно. Особенно узнав про то, что после «своей смерти» она сможет смотреть балет прямо из-за кулис. А рядом для нее будет, как для примы балерины, накрыт стол с горячим чаем и вкусными бутербродами. Видели бы вы лицо Максима в тот момент, когда ему сообщили, что на второй минуте он должен будет убить Гелю. Глаза его жадно блестели, в мыслях носился смертельный круговорот событий. И Максиму даже было немного стыдно от того, что он подсознательно хотел, чтобы в ружье совершено случайно оказался боевой патрон, вместо холостого.

Особенно после того, как его папа узнал о предстоящем изменении в сюжетной линии балета, и вечером на кухне вспомнил вслух слова великого Антона Павловича Чехова: «Если на стене висит ружьё, то оно должно выстрелить».

От предстоящей премьеры и переживаний по поводу выстрела в Гелю, Максиму ночью снились кошмары. Во сне он убивал Гелю, а она превращалась в огромного кровожадного зомби. И всю ночь, до самого рассвета, гонялась за Максимом в попытке съесть его мозги.

Максим проснулся в своей кровати от собственного крика: «Не ешь мои мозги!» – Чем напугал и без того

встревоженных родителей, которые уже проснулись и готовили на него и Гелю завтрак.

Но, к всеобщему великому удивлению, Геля на завтрак не появилась. Родители Максима были так встревожены, что позвонили родителям Гели, чтобы узнать, все ли с ней в порядке. Те ответили, что с ней все хорошо. Просто она решила не видеться с Максимом до премьеры, объяснив это тем, что это плохая примета. Две хорошие новости за день! Максим не мог поверить своим ушам.

Таким счастливым он был только тогда, когда его укусила крыса, и ему пришлось аж две недели лежать в закрытом от Гели карантине, и ждать появления симптомов какой-то страшной болезни. Даже тараканы за плинтусом, услыхав такую радостную новость, откупорили бутылку шампанского и начали веселую попойку.

Тощая балерина робко выглядывала из-за кулис, осматривая собравшихся в зале. Она радостно обернулась к подошедшему директору школы балета и сообщила ему о том, что у них аншлаг; полный зал народа, включая родителей участников балета их бабушек и дедушек, друзья и подруги из школы вместе с учителями, представители администрации города. И, несомненно, понимая кто сегодня будет выступать, и что может произойти, если что-то пойдет не так, в зале находились представители милиции в штатском, а также несколько бригад скорой помощи.