Через пару минут экипаж вынес Рыбина на площадь центрального вокзала. Расплатившись с извозчиком и тщательно пересчитав сдачу, Рыбин направился к месту встречи приезжающих. На перроне было людно, в полумраке тусклых уличных фонарей сновали перепачканные грузчики, дамы с шелковыми зонтами и бюварами в сопровождении тщедушных усатых мужчин в цилиндрах, мальчишки-газетчики наперебой оглашали на всю округу последние новости и предлагали купить свежий выпуск.

Рыбин на мальчишек посмотрел с неодобрением и присел на лавочку. Сунув руку в карман, он обнаружил там некоторое количество тыквенных семечек и принялся их ожесточенно лузгать, время от времени поглядывая на беспорядочно снующих обывателей. На Рыбина опять наваливалась усталость.

Внезапно раздался свисток паровоза, и Рыбин сбросил с себя оцепенение. К вокзалу медленно подкатывал старый вонючий состав. Поручик, кряхтя, поднялся и пошел поближе к паровозу, чтобы не проморгать Компаньона.

Поезд остановился, обдав нетерпеливых пассажиров паром и запахами сортира. Из вагонов начали выбираться испитые люди, один другого страшнее, и ни один из них даже не был похож на Компаньона. Рыбин отвлекся и, когда его хлопнули по плечу, вздрогнул. Резко обернувшись, он увидел перед собой небритую испитую морду, дышащую на него перегаром.

– Целковым не одарите, ваш бродь? – морда заискивающе улыбнулась.

– Проходите, милейший, от вашего вида, право, у меня начинается несварение желудка, – Рыбин пытался было отойти, но небритая морда не отвязывалась.

– А может, сигара есть, ну или там, шкалик какой? – не унимался надоедливый алкаш.

Рыбин, вздохнув, выгреб свои драгоценные семечки и насыпал их в руки, которые подставила морда.

– Благодарствуйте, ваш бродь! – И неприятный собеседник засеменил прочь, беспрестанно сплевывая шелуху, которую ему по ошибке Рыбин дал вместо семечек. Поручик задумчиво зрил ему вслед и начал было рассуждать о судьбах Рассеи, однако это ему сделать не дали.

– Да что ж тут у вас неудобно-то как! – закричал от поезда знакомый до боли фальцет. – Я ж тут это, как его, с гостинцами! Мне б тут… кхм… а-а-а!!! – Раздался звук шмякнувшего о платформу тела.

– Ну вот, – расстроено проворчал он. – Теперь без гостинцев…

Рыбин обернулся и увидел радостного Компаньона, лежавшего на платформе в большой грязной луже.

– Пору-у-учи-и-ик!!! – Закричал Компаньон, узрев Рыбина.

– Компаньон, – утвердительно умозаключил Рыбин, – Опять он за свое.

– Сколько лет-то, сколько зим! – набросился Компаньон на Рыбина и начал душить его в объятиях. Рыбин зашевелил губами и начал загибать пальцы, считая, сколько лет и сколько зим. Компаньон не унимался:

– Как же я рад, поручик! Ох, если бы вы знали, каково мне было! И если бы!.. – он задыхался от эмоций. – А впрочем… Ну и все в таком вот духе, поручик! А еще у нас там!.. И вы даже себе не представляете!.. И даже это вот! – он сделал неопределенный жест и расплылся в глупой улыбке. – Ну да что я все про себя да про себя. Расскажите лучше вы, поручик! Как тут у вас?

– Стало быть, двенадцать и тринадцать. – ответил Рыбин.

– Чего двенадцать и тринадцать? – не понял Компаньон.

– Соответственно лет и зим. Вы же спросили.

– Э-э-э… не понял, – сказал Компаньон и задумался. – А впрочем, почему бы и нет. Кстати, поручик, где вы умудрились так испачкаться? Вы очень грязны…

Рыбин оглядел себя и заметил, что его камзол весь в следах грязи. Бросив беглый взгляд на Компаньона, его вымазанный в нечистотах наряд, он произнес:

– Кстати, вы тоже. Странное совпадение.

Компаньон схватил его под локоть и повел прочь со зловонного перрона, активно разглагольствуя и жестикулируя свободной рукой, как бы для придания своим словам большей убедительности. Они прошли через здание вокзала, миновали вокзальную площадь, на которой толпились экипажи в ожидании своих пассажиров. Один из извозчиков, заметив двух немолодых господ, удаляющихся от вокзала, поспешил за ними, чтобы предложить не утруждать свои ноги излишними походами, а воспользоваться услугами транспорта. Но, приблизившись к их спинам, не успел он произнести приветствия, как получил удар рукой в переносицу; искры посыпались из глаз извозчика, от неожиданности и боли по длинной дуге его унесло в кусты.