– Офицер за баррикадами! – заорал Карпов, чтобы свои не убили шальной пулей.

Прекрасная сабля запела в его руках, едва Платон Алексеевич преодолел метра четыре до ближайшего противника. Механизм в этот момент был повёрнут в сторону другой баррикады русских солдат и попросту не успел среагировать. Полковник пробежал мимо него, ударив клинком назад. Он не видел, нанёс ли урон, так как ворвался в целый отряд механических врагов.

В ближнем бою проклятые механизмы не могли ничего противопоставить ему. Обычные игрушки, что даже вблизи умудрялись промахнуться. Несколько автоматонов, подняв ружья, позорно выстрелили вверх при его приближении, словно не могли правильно ориентироваться в пространстве. Платон Алексеевич снёс одному голову и заколол механическое сердце второго, пинком ноги откинул стальное тело. Словно бог войны, воплотившийся в простом смертном, он сеял разрушение, впервые упиваясь уничтожением и давая волю своей ненависти. Утоляя свой праведный гнев, полковник рассмеялся, видя беспомощность врага.

И вдруг он остановился, не видя больше механических солдат перед собой.

На мгновение всё замерло, словно сама природа затаила дыхание. Затем раздался мощный взрыв, и земля содрогнулась под ногами. Взрывы следовали один за другим, эхом разносясь по полю боя. Автоматоны начали падать, многие из них буквально разлетелись на части.

Платон Алексеевич чувствовал, как сотрясалась земля. Его подняло в воздух, будто ветер сдувает невесомый лист, падающий с дерева. Но несмотря на силу, что подняла в воздух его тело, упал он так, что не расшибся, словно погибший солдат второй раз спас его. Северные ворота, вместе с прилегающими участками стены, обрушились, погребая под собой десятки автоматонов.

Оттряхнув пыль с кителя, Платон Алексеевич медленно поднялся на ноги, осматривая, во что превратилось поле боя. Вокруг него царил хаос: дым поднимался в небо, земля была усеяна обломками механизмов и камней.

Вот только несколько механизмов, что не уничтожил взрыв, уже поднимались, нелепо пытаясь встать. Полковник бросил взгляд на импровизированную баррикаду, за которой он и главный сапёр прятались.

Гномоподобный офицер установил пулемёт на выбитое колесо телеги, которое было соединено с рамой и другим краем упиралось в землю. Вид при этом он имел самый что ни на есть решительный:

– Бегите! Я вас прикрою!

Полковник побежал, не оглядываясь назад. Каждый шаг отдавался болью в ногах, но он продолжал двигаться вперёд, прямо в ту сторону, откуда короткими очередями его прикрывал Евгений Дмитриевич. Диск пулемёта сапёра прокручивался в такт выстрелам, которые эхом отражались от окружающих руин.