В момент нападения Платон Алексеевич оказался с сапёром за одной телегой. Иван куда-то исчез, едва началось нападение. Укрывшись с Евгением Дмитриевичем, они в первые секунды не могли поднять головы, настолько плотный огонь вёлся по ним.

Один из солдат не успел добежать до укрытия. Теперь у самой телеги его труп лежал в луже собственной крови. Платон Алексеевич при беглом взгляде насчитал не менее семи пуль, что вонзились в спину несчастного. Но его оружие как нельзя кстати лежало прямо рядом.

Полковник перекрестился, отдавая честь павшему, и взял винтовку с длинным, тонким прицелом.

– Стреляйте в глаза! – раздался крик адъютанта справа. Карпов прятался за баррикадами справа. Автоматоны, словно среагировав на звук, принялись стрелять в мешанину из каменной кладки и мешков с песком, за которыми он прятался. Поднялась пыль и строительный мусор, что осыпал волосы его помощника.

«Моё время», – подумал Платон Алексеевич, приподнимаясь со своего места и ставя винтовку на телегу.

Полковник приник к окуляру. В мутном стекле прицела появилась стена из щитов. Он видел, как за ними сверкают глаза автоматонов, холодные и безжизненные, но полные механической решимости. Платон Алексеевич глубоко вздохнул, сосредотачиваясь на цели. Его палец нежно лег на курок, и в этот момент он почувствовал, как годы службы и тренировок слились в одно мгновение.

Первый выстрел раздался как гром среди ясного неба. Пуля с пронзительным свистом устремилась к цели, пролетев над щитом и попав в один из светящихся глаз автоматона. Машина на мгновение замерла, а затем с металлическим скрежетом рухнула на землю.

Место сражённого механизма тут же занял другой. Несмотря на схожесть с римскими легионерами, автоматоны стояли не ровным строем, а как в шашках. Платон Алексеевич выстрелил второй раз, попав в голову и уже было собрался открыть огонь снова, как позади стальных фигур он заметил одинокую, крадущуюся фигуру. Это был Иван!

– Куда ты!.. – прорычал полковник, но тут же инстинктивно нырнул за телегу. По металлической обшивке тут же забили ответные пули автоматонов. После двух выстрелов марионетки врага переключились на него.

– Если у того безумца получится подорвать заряды, то нам надо уходить, – проговорил Евгений Дмитриевич, словно прочитав его мысли. – Взрывной волной может нас накрыть.

Главный сапёр во время новой атаки в основном отсиживался за телегой, периодически отстреливаясь из пистолета. Свой ручной пулемёт он положил на землю, как будто и не собираясь его применять.

– Почему вы не стреляете из автоматического оружия? – спросил его полковник.

– Рано ещё, – отмахнулся старший унтер-офицер. – Поберегу патроны.

Платон Алексеевич быстро прикинул. Если его прикроют огнём из пулемёта, то он, возможно, успеет добраться до Ивана. Автоматонов было много, но ему нужно всего-то подобраться поближе, сковать огонь. Руками он уже снял прицел с винтовки и бросил его тут же на землю. Прекрасное приспособление, но на таком коротком расстоянии превращало стрельбу в сомнительное упражнение для глаз.

Изготовившись для своего смертельного рейда, он прокричал сапёру:

– Я смогу спасти его. Прикройте меня!

Полковник поднялся из-за телеги, быстрым взглядом найдя две мишени, дал несколько залпов. Первого сложил наповал, второй успел прикрыться своим щитом. Отстреляв обойму, офицер отбросил винтовку, обнажая клинок.

Полковник Платон Алексеевич, сжимая в руке клинок, ринулся вперёд, словно тень среди хаоса битвы. Его решимость была непоколебима, а каждое движение – выверенным и точным. Но главное, он не стал кричать или как-то по-другому привлекать к себе внимание смертоносных механизмов.