Снижение внимания – я потеряла телефон и даже не заметила.

Проблемы со сном – и это есть. Правда, мучившие меня флешбэки чаще встречались у людей с ПТСР. Я очень надеялась от них избавиться.

Чтение статей по психологии странным образом успокаивало. Я отстранялась от ситуации и будто примеряла на себя халат ученого, который рассматривал в микроскоп живую клетку. Скрытые механизмы психики волновали меня, как биолога – фотосинтез. Всегда хотелось узнать, что руководит поведением человека, а сейчас я могла стать одновременно исследователем и подопытным.

Но среди симптомов острой реакции на стресс я не нашла галлюцинаций. Это было тревожно и пугающе. Я почти поверила, что Егор действительно стоял в пустом холле, озаренный солнечным светом. И очень обрадовалась, когда образ растворился в воздухе.

По пути из университета домой не покидало ощущение, будто кто-то следует за мной по пятам. Я кожей чувствовала пронзительный взгляд на улице, в автобусе, у двери подъезда. Похоже, меня накрыла паранойя. Я постоянно оборачивалась, но не смогла обнаружить преследователя.

Чтобы не оказаться с каким-нибудь незнакомцем в замкнутом пространстве, я решила подняться на седьмой этаж не на лифте, а по лестнице. Не хватало еще очередного приступа клаустрофобии. Практически бегом преодолев пролеты, я наконец-то переступила порог квартиры, дрожащими руками закрыла входную дверь и скинула кроссовки. Хотелось поскорее спрятаться под одеялом в своей комнате.

– Кто там? – послышался из кухни голос мамы. – Анюта, ты?

С этими словами она вышла в коридор. Ее руки были испачканы краской. Наверное, снова рисовала акварелью эскизы интерьеров для клиентов. Мне всегда казалось, что такие наброски выходили душевнее, чем 3D-рендер, однако мама не могла постоянно работать по старинке, без компьютерных программ.

Я бросилась ей на шею.

– Мамочка! – воскликнула я, больше не в силах сдерживать переполнявшие меня эмоции.

От удивления она отступила на шаг и сказала:

– Солнышко, у меня грязные руки.

– Ничего страшного, у меня тоже, – ответила я, еще сильнее сжимая ее в объятиях.

Тревога начала отступать, но счастливое мгновение разрушил противный писк разогретой духовки.

– Анечка, мне нужно вынуть пирог, – произнесла мама, отстраняясь от меня.

– Да, конечно.

Я отпустила ее и отправилась в ванную, а она вернулась на кухню. Духовка пищала еще несколько секунд, пока мама не выключила ее, но мерзкий звук какое-то время продолжал стоять у меня в ушах. Из-за музыкального слуха я всегда тяжело переносила резкие звуки.