Так что читатель может понять, да и я тоже, почему нормальная жизнь и футбольные матчи пока что остаются за кадром.

Джеймс Холлис, Вашингтон, округ Колумбия, 2020

…но свет поет вечно

бледными всполохами над болотами

где сухая соленая трава

шепчет о смене приливов.

Эзра Паунд. Кантос[6]

Строки Эзры Паунда напоминают о парадоксе: мы, мимолетные существа, в мимолетные мгновения становимся пылинками в океанах темного космоса, но в то же время воплощаем нечто непреходящее. Какой свет поет о вечном, что остается от соленого следа приливной волны? Давайте подумаем, как архетипические энергии проходят через наш биологический вид и из бурлящего хаоса атомов создают мир, который мы можем познать, и дают нам нечто неподвластное времени среди наших коротких и беспокойных переходов.

В своих мемуарах «Воспоминания, сновидения, размышления» Карл Юнг размышляет о своей жизни в форме рассказов. Он отмечает, что это не пересказ событий его жизни – это было бы просто биографией, – а описание психологических и духовных вех на его долгом пути самопознания. Аналогично, а некоторым моим клиентам уже за 65, мы отмечали, что многие из их снов – это как бы обзор их жизни. Возможно, психика продолжает сортировать накопленные обломки нашей истории и расспрашивает: «Что это было? Какова причина или смысл этого? Что стояло у железнодорожной стрелки жизни и направило поезд последствий по этой ветке, а не по другой? К чему было все это путешествие?» Если это правда, что психика клиента не просто хранит воспоминания, то возможно ли, что разум, который создает и жаждет смысла, все еще пытается найти ответы на вопросы, дающие нам возможность взглянуть на жизнь шире, чем мы видим ее в повседневных заботах и проблемах? Даже когда жизнь показывает нам лишь осколки, всполохи, отблески, разве мы не хотим увидеть картину в целом?

Когда мы подойдем к своему концу, то, если в этот момент будем в сознании, не зададимся ли вопросом, ради чего мы путешествовали? Будем ли упорствовать в своих ошибках, в непройденных путях, ранах? Или же сохраним любопытство, прослеживая, что происходило внутри нас все это время? Скорбя о неизбежной потере этого мира, вспомним слова Райнера Марии Рильке, обращенные к молодому поэту:

«И Вы, дорогой господин Каппус, не должны бояться, если на Вашем пути встает печаль, такая большая, какой Вы еще никогда не видали; если тревога, как свет или тень облака, набегает на Ваши руки и на все Ваши дела. Вы должны помнить, что в Вас что-то происходит, что жизнь не забыла Вас, что Вы в ее руке и она Вас не покинет. Почему же Вы хотите исключить любую тревогу, любое горе, любую грусть из Вашей жизни, если Вы не знаете, как они все изменяют Вас? Почему Вы хотите мучить себя вопросом, откуда все это взялось и чем это кончится? Вы же знаете, что Вы на распутье, и Вы ничего так не желаете, как стать иным»[7].

Или же в минуту цинизма мы сочтем этот вихрь и чудо жизни странным, бредовым вымыслом, короткой ролью в более масштабной драме, чем мы можем себе представить, и, возможно, решим, что наша роль была самой тривиальной? Были ли мы реальны? Были ли мы здесь на самом деле? Были ли мы чем-то большим, чем вымышленный персонаж? Дануша Ламерис задается этим вопросом в своем одноименном стихотворении о вымышленных персонажах и различных выдумках, которым мы, возможно, служим: