Звенит предварительный звонок – наш разговор занял почти всю перемену – и я смотрю туда, где находится комната групповой психотерапии. Это последнее занятие этого дня.

Но прежде, чем я успеваю сделать шаг в эту сторону, мое внимание привлекает Джуд, идущий по коридору в компании своей подруги, Эмбер. Она намного ниже него, так что он слегка наклоняется, чтобы расслышать ее в шумном коридоре, и кивает в ответ на то, что она говорит.

Но его взгляд устремлен не на нее, он направлен на меня и Реми. И вид у него недовольный.

Но у него нет никакого права выглядеть так из-за меня или из-за того, что я делаю, – ведь мы с ним не друзья, как бы он ни вел себя со мной в конце сегодняшнего урока английского языка и литературы. Я начинаю отводить от них глаза, и тут светильники начинают мигать опять – этот шторм действительно здорово влияет на нашу энергосистему, – и в это мгновение Эмбер истошно вопит.

Этот вопль – громкий, пронзительный, душераздирающий – оглашает коридор, когда ее охватывает пламя.

Сначала загораются ее тугие кудри с рыжими кончиками, так что секунду я думаю, что мне это просто чудится. Но через считаные секунды пламя охватывает уже всю ее голову, затем плечи, руки, торс, ноги.

– Какого хрена! – восклицает Луис, бросившись ко мне. Глаза его округлены и полны ужаса, но тут на помощь Эмбер бросается Джуд.

И это естественно. Пылающая Эмбер – это самая ужасая вещь, которую я когда-либо видела. И это даже не считая ее полных боли криков, от которых мое горло сжимает ужас.

Судя по тому, как другие ученики с криками бросаются в стороны, я не одна объята страхом. Единственное исключение – Джуд. Вместо того чтобы бежать, он выдергивает из своего рюкзака огромную флягу с водой и выливает все ее содержимое на голову Эмбер.

Но от этого нет никакого толка, и она продолжает истошно вопить. И вся она продолжает гореть: ее длинные вьющиеся волосы, ее темно-коричневая кожа, даже ее глубокие черные глаза. Пламя объяло ее всю.

В отчаянной попытке помочь ей Джуд срывает с себя свое красное форменное худи и пытается сбить пламя, лишить его кислорода, но Эмбер все равно превращается в огненный столб, и коридор наполняется тошнотворным запахом горящих волос и одежды.

– Что нам делать? – спрашивает Реми, кидаясь к ней, пока нас теснит волна убегающих учеников.

– Не знаю, – отвечаю я, пытаясь не дать себя затоптать, пока двигаюсь вместе с ним. – Она феникс.

Но она не должна гореть. В нашей школе учились десятки фениксов, и ни один из них никогда не воспламенялся. Как и их магическая сила, ее магическая сила должна быть заблокирована заклятиями, подавляющими магические способности учеников, так что возможность, что она воспламенится, должна быть полностью исключена.

И вот теперь она все-таки горит, и горит, и горит, и, похоже, ничто не может этого остановить. Ни вода, которую вылил на нее Джуд, ни его худи, которое уже вспыхнуло и сгорело. Ни его руки, которыми он безуспешно пытается сбить пламя.

– Это нормально, Джуд! – Мой дядя Картер с развевающимися светлыми волосами выбегает из своего класса, хватает Джуда и, пустив в ход всю свою силу мантикоры, пытается оттащить его назад. Когда Джуд не сдвигается ни на дюйм, мой дядя пытается втиснуться между ним и Эмбер. – Она феникс! Ей положено гореть.

Но, похоже, его объяснение не убеждает Джуда – скорее всего, потому, что Эмбер все еще кричит, – и он продолжает пытаться погасить пламя, и с каждым разом, когда его руки соприкасаются с ее пылающим телом, на них появляется все больше и больше волдырей.