– Все хорошо, – говорю я с улыбкой.

Следом за Эммой и Анитой в классе появляются три незнакомые девочки. Они громко переговариваются и смеются.

– Приве-е-ет, гё-о-орлс! – хором кричат три девочки, но не Эмме, Аните и мне, а Агнес и Элизабет.

– Приве-е-ет! – отвечают Агнес и Элизабет точно так же.

Они обнимаются и говорят, как им жутко не хватало подруг. (А расстались они всего-то перед предыдущим уроком…) И все время говорят «О-о-о-ох!» или «Как ми-и-и-и-ило!» и тому подобное. (Но в остальном они мало похожи на Анникен.)

Элизабет, Агнес и эта тройка образовали круг неподалеку от Аниты, Эммы и меня. Уморительно видеть их вместе, так и кажется, что они близнецы-«пятерняшки». Три подошедших точь-в-точь как Агнес и Элизабет одеты, накрашены и причесаны. У всех длинные прямые светлые волосы (две – крашеные блондинки, это я вижу) и тонны (да-да, я хочу сказать ТОННЫ) косметики: крем, тушь – все в точности такое, как у Агнес и Элизабет. На всех пятерых очень узкие джинсы и конверсы, только разных цветов, одинаковые кофточки пастельных тонов. (А может быть, блузки – похоже, там пуговицы.) Это неважно, потому что они полупрозрачные, с большим вырезом, почти декольте, и у девочек видны их маечки и лямки лифчиков. Да-да, у них есть лифчики, есть округлости. (И немалые, так что лифчики просто необходимы.) И есть, конечно, бедра. Не заметить которые совершенно невозможно, потому что они ими преувеличенно играют, когда идут. (Пожалуй, и когда стоят – тоже.)

– О-о-о! Как нам не повезло, нас разъединили! – говорит одна.

– Да-а! – говорит Элизабет и делает обиженное лицо. – Мы в разных классах! Облом!

– Ужас как несправедливо! – говорит еще кто-то из них и обнимает Элизабет. (И все продолжают твердить, какой облом и как несправедливо.)

Они наклоняются друг к другу и шепчутся, бросая на нас взгляды, словно говорят о нас. И все время хихикают или громко смеются.

– Вот эта, – вдруг говорит Агнес и показывает на меня.

Элизабет что-то шепчет, и вся пятерка смеется. (Не знаю, о чем речь, и не хочу знать, потому что я им ничего не сделала.) Я разговариваю с Анитой и Эммой, стараясь не слышать разговор девочек. И тут вдруг обращаю внимание на парней! Можно подумать, что им ничто в мире не интересно, кроме этой пятерки. Таращат глаза, кто-то подошел ближе и пытается вступить в разговор или крутится рядом, ну как бы просто так. Вижу, что парни пыжатся; понятно, что девочкам нравится их внимание, при этом заметно, что оно для них не в диковинку. Если ты понимаешь, о чем я.

Потом появляется Анникен. Сначала мы думаем, что она идет поговорить с нами (то есть с Анитой, Эммой и мной), но быстро обнаруживаем, что она пришла, чтобы быть поближе к группе этих девочек. Анникен совсем не слышит, что мы ей говорим, а прислушивается к разговору Элизабет, Агнес и трех других (имен которых я пока не знаю) и, ясное дело, смотрит на парней. Похоже, ей хочется быть не с нами, а с теми.

Когда звенит звонок, пятерка начинает изображать, что предстоит ужасная разлука на очень-очень долгое время. Хотя следующая перемена наступит всего через 45 минут. Они обнимаются, посылают друг другу воздушные поцелуи, говорят «Пока-а-а!» и «До ско-о-орого, подруги!» и вообще выпендриваются. Те трое, что учатся не с нами, уходят по коридору в свой класс, взмахивая волосами. (Классные воображалки!) А парни на них пялят глаза и – заметь! – даже не скрывают этого.