Друг отца обернулся ко мне на пороге.

– Береги себя, Лесь, – сказал он тихо.

– Разумеется, Даниил Александрович.

– Ох, Лесь, – он поморщился. – Давай уже без этого официоза.

– А как мне тебя называть? – Я удивлённо моргнула. Ну не «любимым же дядей Даней» в конце концов…

Оказывается, последнюю мысль я произнесла вслух. Поняла это только тогда, когда Даниил усмехнулся, а уголки его губ слегка приподнялись в лукавой улыбке.

– От «любимого» я бы точно не отказался, – сказал он, и его голос стал чуть ниже, теплее, – но давай остановимся просто на Дане. А то, когда ты произносишь моё отчество, мне кажется, что я древний. Ещё чуть-чуть – и из меня пыль посыпется. Надеюсь, это не так.

Пыль? Он?! Я смотрела на него, чувствуя, как у меня внутри всё перекручивается от волнения. Самый шикарный мужчина, которого я когда-либо видела. Этот разворот плеч, крепкий торс, который не снился и половине моих ровесников, лёгкая щетина, которая ему безумно идёт, и утончённый вкус в одежде. Даже несколько седых волосков в его короткой светлой стрижке, которые я только сейчас заметила, казались не признаком возраста, а чем-то, что делало его ещё более мужественным, каким-то… идеальным.

– Что ты, Даниил! Какая пыль? – выпалила я слишком быстро. – Ты прекрасно выглядишь, и для своего возраста… то есть вообще великолепно. Я уверена, что множество женщин со мной согласится.

Мои слова, кажется, звучали нормально, пока я не поняла, как глубоко себя зарыла. В эту самую секунду. Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и резко замолчала, кусая губу и проклиная себя за это несчастное «для своего возраста».

Даниил запрокинул голову и рассмеялся. Звонко, весело, без всякой насмешки, но мне всё равно хотелось провалиться под землю.

– Во-первых, не Даниил, а всё же Даня. Во-вторых, тапочки.

– Что?

– Надень тапочки, – он стрельнул глазами в полку для обуви. – Или я подумаю, что ты переступаешь с ноги на ноги потому, что вновь хочешь оказаться у меня на коленях.

Я спохватилась и тут же схватила пресловутые тапки. Щёки при этом горели.

– В-третьих, – продолжил он, когда я обулась. – Дай мне свой номер и номер отца, пожалуйста. Так вышло, что, когда я три года назад уезжал, у меня украли телефон и я потерял все-все контакты.

– О-о-о… – пробормотала я и дала, все что от меня требовалось.

На этом Даниил попрощался и вышел прочь, а я, отчего-то расстроенная, побрела на лоджию, стараясь не думать, почему мне так тяжело от того, что он ушёл. В груди щемило. «Ты ведь мне всегда был как брат», – крутились в голове слова лучшего друга отца. Действительно, с чего я взяла, что там на диване Даниил не просто так вспомнил историю с венком и смотрит на меня как-то по-особенному?

«Совсем, ты, Леська, с ума сходишь. Не о том думаешь…»

Олеся

Отец сидел за столом, за которым мы обычно завтракали. Его взгляд был таким строгим, что я невольно почувствовала себя провинившейся. Костыли стояли рядом, как немой упрёк, как символ того, через что ему пришлось пройти. На столе лежали тарелки с остывшими блинчиками, которые я утром готовила с таким старанием, будто хотела склеить нашу жизнь, которая уже давно перестала быть нормальной. Ощущение тепла, которое я ещё минуту назад испытывала, общаясь с Даниилом, мгновенно сменилось тревогой.

– Садись, – его голос был холодным, резким, как зимний ветер.

Я медленно опустилась на стул, стараясь избежать его взгляда, но отец не собирался молчать.

– Хочешь объяснить, что это было? – начал он, слегка прищурив глаза.

– О чём ты? – попыталась я уйти от темы, но лицо отца напряглось.