– Можно подумать, у меня есть выбор.

Заставить себя ответить на его прикосновения я всё же не смогла, безразлично дожидаясь, когда он наконец угомонится. К счастью, это всегда занимало не много времени, а сегодня длилось и того меньше.

– Я так люблю тебя, – вдруг сказал он и смог-таки удивить.

– Это что, шутка такая? Это так ты видишь любовь, чёртов извращенец?

Стало противно, я натянула одеяло повыше, чтобы не видеть его, а он тихо засмеялся, поняв всё по-своему:

– Не смущайся, – и поцеловал куда-то в плечо, заставив вздрогнуть. – Меня не будет несколько дней. Не скучай, – а потом снова засмеялся, – хотя нет, лучше скучай. Мне будет приятно знать, что ты ждёшь меня.

– Я буду мечтать, чтобы ты никогда не вернулся, убийца.

Он поднялся, с этой своей лёгкостью, и прошёл к одной из огромных картин, стоя ко мне спиной. А потом легко сдвинул её в сторону, и я увидела сейф. Обернулся невзначай, но мой отсутствующий взгляд, направленный, как обычно, в сторону окна, не вызвал у него тревоги, а потом начал набирать код, который я не видела.

– Но слышала, – подумала злорадно, запомнив очерёдность звучания клавиш.

Они были едва различимы, но за годы молчания я научилась ловить малейшие шорохи.

– Например, шорох мышки.

Воспоминания о единственном друге отозвались глухой болью, я снова залезла под одеяло, не обращая внимания на его возню возле сейфа, и смогла задремать, сквозь сон чувствуя, как он наклонился и поцеловал меня, по-хозяйски проведя рукой по моему телу.

На следующий день в дверь постучали, я открыла и увидела на полу поднос с завтраком, на котором стояла также маленькая вазочка с короткой розой.

– Совпадение, – решила в первый момент, но в круассане обнаружила шоколадную конфету без обёртки и улыбнулась, с удовольствием её съев.– Но почему он не остался и не отдал поднос сам? Наверное, хозяин дома ещё не уехал.

Весь день я смотрела в окно, за которым стремительно менялась погода, то затягивая небо тучами, то ослепительно-ярко светило солнце, а ближе к вечеру подошла к двери, прислушалась и осторожно отодвинула картину. Код был шестизначный, значит, до пяти цифр можно нажать подряд, чтобы услышать, какой они издают сигнал, а потом нужно нажать отмену, чтобы не заблокировать его случайно. Через пятнадцать минут, проведя в голове нехитрые сопоставления, я уже точно знала пароль, но открывать его поостереглась, вернула картину на место и пошла в ванную, а когда вернулась, поняла, что в комнате кто-то был.

Ничего не изменилось, нет, но присутствовал чужой запах. Запах охранника, но не того, с которым переговаривалась: от него пахло каким-то сладким шампунем, а тут был запах одеколона с древесными нотками. И я отлично помнила, кому он принадлежит.

– Что он забыл в моей комнате? – я с удивлением осмотрелась и обнаружила на подоконнике стрелку, выложенную моими заколками.

Подошла к окну, посмотрев в указанном направлении, но ничего не увидела. Та же котельная, вокруг которой шла выложенная камнем дорожка, и аккуратный газон. Я старательно напрягала глаза, но из общей картины выбивался только крошечный клочок земли без травы возле самого забора.

– Чудно.

Вернула заколки в шкатулку и завалилась на кровать, ожидая ужин, но он оказался таким же, как обычно: просто еда на подносе и бутылка воды.

– Может, этот охранник сегодня заступил в ночную и заходил проверить, на месте ли я? Хотя ничего такого они раньше не делали. Впрочем, ничего не мешало дать им новое назначение, раз уж его не будет несколько дней. Не припоминаю, чтобы он отсутствовал больше суток, всегда заходил, даже если не мог остаться. А, к черту. Надеюсь, в сейфе действительно есть деньги и скоро меня тут не будет.