Поверхность планеты приближалась и челнок начало слегка потряхивать – верный признак того, что космоплан входит в атмосферу. Пока её сопротивление было слабым, но с приближением к поверхности оно будет только возрастать. И скоро можно будет попытаться сбросить скорость при помощи тормозных панелей. А потом – попытаться посадить челнок в каком-нибудь удобном для такой цели месте.

Воздух вокруг космоплана начал светиться от трения, но пока ещё было рано задействовать тормозные панели. Следовало углубиться в атмосферу поглубже, туда, где плотность воздуха возрастает до величин, достаточных для аэродинамического торможения.

Тряска усиливалась едва ли не с каждой секундой, и вот, наконец, вокруг спасательного челнока встала настоящая огненная стена раскалённой плазмы – космический корабль вошёл в плотные слои атмосферы этой планеты. Пожав плечами, Кейд начал поочерёдно поднимать тормозные панели, установленные в носовой части челнока.

То ли аркаллонец неверно рассчитал угол входа в атмосферу, то ли сказалось наличие неведомых доселе повреждений, но только две из четырёх тормозных панелей оторвало к шиистовой бабушке через двадцать секунд после того, как они были развёрнуты в рабочее положение. Оставшихся двух явно было недостаточно для того, чтобы погасить скорость шаттла, а перезапустить тормозные гондолы так и не удалось.

Кейд принялся лихорадочно перебирать в уме всё, что ему было известно касательно аварийной посадки космического корабля в подобных случаях. Что делать, если затормозиться в атмосфере не удаётся с помощью обычных методов? Можно развернуться кормой в сторону поверхности планеты и включая маршевый двигатель на короткие промежутки времени, оттормозиться таким способом. Но для этого надо было быть опытным пилотом, а Кейд таковым себя вовсе не считал. Развернуться на такой скорости в атмосфере – здесь достаточно ошибиться на долю градуса, и корабль уже ничто не спасёт от крушения. Можно попробовать затормозить корпусом, задрав нос корабля кверху и тормозя брюхом, но для более крупных кораблей такой способ таит в себе опасность переломиться пополам под воздействием вектора гравитации. А вот для небольших космолётов он подходит как нельзя лучше.

Альтиметр показывал расстояние в двадцать два нейма от поверхности планеты, а это означало, что тормозной манёвр нужно проводить уже сейчас. Если сделать это позже, может не хватить времени на снижение скорости. Выругавшись про себя, Кейд аккуратно потянул на себя штурвал, задирая нос челнока вверх примерно на десять градусов. По логике этого вполне должно было хватить для того, чтобы космоплан начал терять скорость.

Носовая часть челнока начала задираться кверху и в тот же момент что-то со страшной силой ударилось о пилотскую кабину, заставив Кейда грязно выругаться от неожиданности. Похоже, ещё одна тормозная панель не выдержала напряжения и отвалилась от корпуса. И тут же челнок начало бешено крутить вокруг собственной оси.

Выключение маршевого двигателя никак не отразилось на ситуации. Реактивный импульс оказался слишком велик, космоплан продолжало нести к поверхности планеты, но уже на несколько меньшей скорости. Тем не менее она была всё ещё достаточной для того, чтобы расшибиться в лепёшку. Плюнув на попытки затормозиться, аркаллонец сосредоточил все свои усилия на том, чтобы стабилизировать положение корабля и хоть как-то восстановить контроль над управлением.

От поверхности планеты его отделяло не больше трёх неймов, когда рейнджеру всё-таки удалось остановить беспорядочное вращение и выровнять шаттл. Но теперь он падал под углом примерно градусов тридцать и со всё ещё большой скоростью. Затормозить времени уже не оставалось, но можно было попробовать превратить падение в планирование. Хватило бы только этого самого времени.