Сильвия нахмурилась, видя, как тщательно прихорашивается мать перед зеркалом. Она уже принарядилась в строгое бежевое платье и сейчас поправляла прическу, разглаживая светлые пряди и без того идеальной укладки. Сильвия не разделяла такой же любви к заботе о своем внешнем виде. Конечно, это не значит, что ей на него плевать, но у всего есть своя мера. Самолюбование Ириды, однако, этой меры не имело.

– Ты хоть планировала попрощаться? – осведомилась мать.

– Ты ведь и так не отпустила бы меня без своего материнского напутствия, – кисло улыбнулась Сильвия. – Где отец?

Уж его бы она не оставила без прощания.

– У него как всегда нашлись дела поважнее семьи.

Сильвия едва поборола желание закатить глаза, услышав хорошо знакомую надменность в голосе матери.

– Ну, он мэр города. – Девушка закинула в сумки, лежащие на диване, последние мелочи из необходимых. – Не пойдет же он в утро субботы устраивать с нами пикник.

Что вполне сделала бы нормальная семья. Как семья Аники, например. Хотя не скажешь, что сейчас в их доме царит благополучие. Сильвия не считала, что Риа поступила справедливо вчера на Северных Холмах, вывалив всю правду на Анику, в то время как та и без того страдала. Это было жестоко. Но если вспомнить, как Киан Фредерри в этом случае поступил с Рией, и как поступили с ней, Сильвией, то это уже не кажется таким уж несправедливым. Всем им пришлось несладко.

О скрытых доселе подробностях ритуала Сильвия узнала, естественно, от матери, которая являлась единственным старшим носителем силы среди Амаринсов, и, конечно, подачи информации в мягкой форме ждать не приходилось. Ирида просто выложила перед шестнадцатилетней дочерью голые факты, как бесстрастный адвокат, только получающий деньги за предоставление сведений. Сильвии понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, и она благодарна Рие за то, что она была рядом.

– Во сколько вы собираетесь в дорогу? – поинтересовалась Ирида.

– Не раньше обеда. А куда собираешься ты? Не припомню, чтобы отец приглашал тебя на свидание.

За последние лет десять.

Сильвия встретилась взглядом с матерью, явно не оценившей сие замечание. Ее тонкие губы на мгновение сжались в сдержанном недовольстве, а затем растянулись в одной из тех самых неестественных улыбок, которые Сильвии так не нравились. Лучше уж и вовсе не улыбаться, чем это.

– Райосы чем-то обеспокоены, – ответила Ирида. – Киан собирает Совет Хранителей. Но это позже, а пока мне нужно заняться некоторыми делами.

В этот момент Риа в своей неподражаемой манере упрекнула бы подругу в бесчувственности, – и, возможно, была бы права – потому что Сильвию совершенно не заинтересовало, какие там проблемы могли возникнуть у Райосов. Она мечтала покинуть Дегхельм ещё до окончания Совета, так и не узнав этого, но Ирида будто прочитала эту шальную мысль о побеге, уже закравшуюся в голову дочери, и обратила все свое хищное внимание на нее. Она приблизилась к девушке за два коротких шага, отдавшихся стуком каблуков по плиточному полу, и спина Сильвии как будто покрылась инеем от взгляда таких же голубых, как у нее, глаз. Только вот толщина льда в них, крепнущая с годами, девушке не передалась по наследству. Сильвия от всей души ненавидела вот такие моменты, когда мать разговаривала с ней этими полутонами, смотря на неё сверху вниз, отчего она вновь чувствовала себя шестилетней девочкой, с замиранием сердца ожидавшей наказания за свою провинность.

Она говорила себе, что перестала бояться, как только поступила в университет и начала самостоятельно жить вдали от нелюбимого дома, но раз за разом Ирида доказывала обратное. Вот и сейчас она, подцепив пальцем подбородок дочери, произнесла так, что Сильвия, несомненно, даже не подумает ослушаться: