– «Да без разницы! Пусть продолжает управлять Сивитатом!» – думала герцогиня. – «Сейчас меня действительно волнует только вопрос о том, как отсюда поскорее уехать обратно на остров. Уж лучше буду сгорать от позора дома, чем страдать тут!»

Тем не менее, к удивлению Исинэры, в конце экскурсии Оудэк пригласил девушку принять участие в ближайшей аудиенции с подданными, которая должна было состоятся на следующий день. Герцогиня чувствовала, что в этом приглашении должен был быть какой-то подвох, но Оудэк слишком настаивал, чтобы отказать. Девушка в итоге всё же согласилась посмотреть, как проходили эти слушанья, и принять в них участие.

По возвращении в свои покои Исинэра осознала, что давно не видела Моука. Она чувствовала, что всё это время он находился где-то недалеко, где-то во дворце, но подобные его исчезновения, разумеется, всё равно беспокоили. Пусть юноша и не мог причинить ей вред напрямую, но что мешало ему, например, подговорить кого-то из слуг? Хотя нет, Моук не поступил бы подобным образом. Но Исинэра так считала не потому, что была слишком хорошего мнения о нём. Просто ей казалось, что для юноши было принципиальным сделать это самому. Это будто задевало его «честь наёмного убийцы», если такая вообще существовала. Но всё же кто заказал убийство? И не попробует ли он снова нанять кого-то, узнав о том, что девушка до сих пор жива? Может, Эранир была права, и стоило всё же сообщить Оудэку?

До следующего утра Моук так и не появился. Из-за беспокойных мыслей Исинэра совсем не спала, и только утренняя ванна помогла ей хоть немного взбодриться.

Надев вчерашнее платье, Исинэра принялась ждать Кирсу, чтобы та помогла ей с волосами. Служанка всё же смогла уговорить герцогиню попробовать создать какую-нибудь сложную причёску, которую полагалось носить каждой придворной даме во дворце. Причёски были очень важны в Сивитате. По рассказам служанки они традиционно отображали статус и значимость женщины, а потому их создание было очень важным и даже необходимым ежедневным процессом в жизни любой знатной дамы региона.

После третьего звонка в колокольчик Кирса наконец дошла до покоев Исинэры, но не успела герцогиня и возмутиться её странной задержке, как мгновенно замерла, увидев в чьей компании пришла её служанка. Позади как всегда улыбающейся Кирсы стоял Моук, одетый в белую форму слуги.

– Что… – только и смогла удивлённо произнести Исинэра.

– Ваша светлость, не удивляйтесь. Позвольте представить – Корлей, мой новый помощник. Он только вчера устроился во дворец в качестве слуги, но его физическая сила, ловкость и усидчивость просто восхищают! После долгого спора с Управляющей я смогла заполучить его в качестве своего помощника. Вы ведь не против, если он будет со мной? – воодушевлённо говорила Кирса.

– Я… – Исинэра вновь перевела взгляд со служанки на Моука. Уложенные чёрные волосы, умытое лицо, аккуратная чистая одежда – таким он производил гораздо более приятное впечатление, чем когда был в каких-то грязных чёрных обносках. Достойный высокий юноша с привлекательными острыми чертами лица и манящей загадочностью – таким его сейчас видела Исинэра.

– Ваша светлость, – с сильным акцентом произнёс Моук и низко поклонился.

– Простите, он ещё плохо говорит на силинском, но мы уже нашли ему учителя. Как каждый приличный слуга, он вскоре будет способен говорить не только на нелатском.

– Это… радует. Да, да, пусть остаётся.

– «Решил притвориться слугой, чтобы не приходилось постоянно прятаться? Неплохо».

Пока Кирса с ловкостью и мастерством создавала замысловатую косичку на голове Исинэры, Моук стоял рядом, внимательно наблюдая за каждым движением служанки. Роль скромного и безобидного слуги исполнялась юношей настолько безупречно, что даже Исинэра, зная его истинную сущность, временами забывала о том, кто он на самом деле. Моук подавал Кирсе заколки, шпильки и другие инструменты с такой покорностью и благоговением, что казался действительно не более чем скромным слугой. Таким Моук Исинэре нравился гораздо больше. Возможно, то было связано с ложным чувством безопасности, которое возникало у неё, когда наёмник был вынужден притворяться и следовать определённым правилам, чтобы не быть раскрытым.