– Господин Мирэл, прошу ближе к делу.

– Да, конечно, судья. Я разработал проект по открытию музея, в котором будут представлены различного рода культурные достижения нашего региона. Это бы увеличило число гостей из других частей королевства, да и в целом подняло бы дух жителей. Особенно, если бы мы сосредоточились на магических экспонатах. Они, как правило, привлекают больше всего внимания. Я также пообщался с другими дворянами нашего города, и все они как один поддерживают эту инициативу. Можете сами у них спросить. Нам лишь необходимо около сорока тысяч золотых, что, согласитесь, совсем небольшая сумма, а также ваше разрешение.

На какое-то время в зале повисло напряжённое молчание. Подумав над словами Мирэла, Оудэк наконец прервал неприятную тишину своим низким и властным голосом, раздавшимся по всему залу:

– Это очень интересная инициатива, господин Мирэл, однако я вынужден отказать. Открытие музея, посвящённого прошлому региона, напрямую противоречит нынешней политике королевства. «Мы не будем бессмысленно тратить ни секунды на размышления о связи с прошлым, которое ныне утратило всякое значение. Нашему королевству настала пора вступить в новую эру, свободную от всего устаревшего и ненужного. Только решительно отвергнув тени прошлого, мы сможем достичь величия, процветания и успеха, освещающих путь в будущее». Помните ли вы эти слова короля Кайсона?

– Но, судья Оудэк…

– На этом всё, господин Мирэл. Моего одобрения вы не получите. Решение окончательно. Всего наилучшего, – властно и довольно жёстко постановил Оудэк.

– «Я слышала об этих «реформах» в Нелате, но не думала, что всё настолько жёстко…»

После ответа судьи улыбка Мирэла ослабла, а взгляд помрачнел. Он расстроенно поклонился и поспешил удалиться из зала вместе с какой-то девушкой, так ни разу и не взглянув на Исинэру.

Следующим в очереди был пожилой мужчина, одетый чуть ли не в лохмотья. Медленно шагая к трону с низко опущенной головой, он что-то напевал себе под нос. Наконец подойдя к судье и Исинэре, старик замолчал и, насколько мог, поклонился, после чего поднял голову, и Исинэра увидела огромный шрам, проходящий через всё его лицо. Кошачьи глаза с узкими зрачками сначала обратились к Исинэре, а после к Оудэку.

– Судья Голубого Феникса… – начал говорить старик хриплым голосом.

– Господин, ко мне так больше не обращаются, – резко произнёс Оудэк, перебив его. – Отныне мой титул – «Четырнадцатый судья Эпохи Третьей Луны». Можете обращаться ко мне просто «судья Оудэк».

– Так глупо. Заменить символ своей судьбы на простой номер, – тихо произнёс старик, покашляв.

– Вы не имеете права осуждать законы и новые правила Нелата, господин. Будьте аккуратнее со своими словами.

– Это всё глупость! Нелат теряется, тухнет. Сивитат был последней надеждой. Но теперь всё пропало. Из-за подобных ей! – воскликнул старик и указал своим тонким костлявым пальцем на Исинэру.

– Да! – внезапно громко сказал кто-то из толпы. – Что она вообще здесь делает?!

По залу пошли недовольные перешёптывания.

– Тишина! – выкрикнул Оудэк, заставив всех разом мгновенно замолчать.

– Приезд человека – решение короля Кайсона. А потому никто из вас не имеет права возмущаться её пребыванию здесь!

– Кайсон – идиот, принимающий одно неудачное решение за другим. Он недостоин быть королём! Он не один из нас! – проговорил старик, после чего весь зал ахнул.

– Достаточно. Стража! Схватите его и выпроводите из дворца немедленно! – выкрикнул судья, поднявшись с трона.

– Я скоро умру, мне не страшно за себя. Мне страшно за молодых ребят, которых в недалёком будущем подобные ей сделают своими рабами! – кричал старик, когда его насильно выводили из зала. Слова лангерна сильно повлияли на всех присутствующих, и пусть никто не посмел обмолвиться и словом о произошедшем, но неприятный осадок присутствовал в помещении до самого конца мероприятия.