Он написал эти три слова на доске.

– Ингредиенты – это физический материал для создания заклинаний: когти рептилий, слёзы от лука, дистиллированный туман, концентрированный страх. Каждый ингредиент должен быть точно взвешен и добавлен в котёл в правильном порядке. Ошибёшься с составом – катастрофа обеспечена. Заклятие – это слова, которые произносятся во время смешивания ингредиентов, и ты должна быть так же точна в своей речи, как и во взвешивании. Одно неправильно произнесённое слово – и?.. – Торвилл уставился на Мэриголд, ожидая ответа.

– Катастрофа? – догадалась она.

– Именно. А теперь слушай очень внимательно: даже если ты соберёшь все нужные ингредиенты, даже если произнесёшь все нужные слова, всё это не имеет значения без правильного намерения. – Торвилл обвёл третье слово на доске, мел скрипнул. – Добрые волшебники должны искренне желать добра, а злые – зла. Если в глубине души ты не хочешь, чтобы заклинание сработало, оно обязательно пойдёт не так. Секундное колебание может испортить весь рецепт.

Мэриголд подумала о чулане сожалений, в который она так и не смогла пробраться.

– С вами такое случается?

– Теперь уже нет, – с гордостью сказал Торвилл. – Если копить злобу в сердце достаточно долго, оно высыхает и сморщивается, и его толчки становятся слишком незначительными, чтобы обращать на них внимание. Я не беспокоюсь о своём сердце с тех пор, как мне исполнилось тридцать.

Мэриголд положила руку на грудь, чтобы почувствовать биение собственного сердца, удручающе сильное и ровное.

– Кажется, моё не сильно высохло.

– Ты ещё юна, – сказал Торвилл, – и поэтому, если ты всё же настаиваешь на проклятиях, следует начать с чего-нибудь простого. Может, ты хочешь создать грозовую тучу над милым пикником? Или чтобы у кого-то позеленели уши? Или ты могла бы наколдовать гул, который всегда доносится из другого конца комнаты и его источник невозможно обнаружить.

Мэриголд нахмурилась.

– Не думаю, что Крючкотвора впечатлит что-то подобное.

– А ему следовало бы впечатлиться! – Торвилл отложил мел. – Простые проклятия очень важны. С их помощью все злые волшебники остаются в деле. Лично я трачу почти половину своего времени, выполняя заказы на чихательные порошки и несезонный мрак, а другую – на то, чтобы помочь правителям королевств Диссонанса отомстить друг другу. Не так уж часто выпадает шанс сделать что-то по-настоящему ужасное только для себя. – На лице Торвилла мелькнула тоска. – Однако ты не сможешь создать невидимых ящериц, так что не стоит просить меня об этом.

Мэриголд вздохнула:

– Хорошо. У вас есть другие предложения?

Ворча о требованиях неблагодарных принцесс, Торвилл повёл Мэриголд в хранилище и нагрузил книгами, преимущественно с полок «ЕЖЕДНЕВНЫЕ ПРОКЛЯТИЯ». Вернувшись в башню, Мэриголд улеглась на живот и стала листать книги, а Торвилл бродил по кабинету, записывая расчёты на грифельной доске и взвешивая крошечные количества сушёного паслёна и порошка из стрекоз.

Злые заклинания в книгах выглядели впечатляюще, но Мэриголд понимала, что они за пределами её возможностей. Она не знала, как собрать большинство ингредиентов: слёзы человека, который никогда не плакал, или три чешуйки, только что снятые со шкуры дракона, – а ведь их количество ещё нужно было рассчитать с помощью формул, от которых у неё кружилась голова. Не лучше обстояло дело и с заклятиями, многие из которых были на незнакомых языках. Для некоторых заклинаний требовалась миниатюрная модель предмета, который хочешь зачаровать, – наподобие механизмов Мэриголд, но гораздо более детальная. А все наиболее впечатляющие заклинания указывали, что ингредиенты в котле должен мешать не сам волшебник, а «создание, призванное из пламени и тени».