– Прекратите! – Кричит Дарлинг.

– Плохой удар, – говорит Вейн и ловит мой второй удар. Его хватка сразу же становится сокрушительной, и боль пронзает мою руку.

– Как будто ты когда-либо играл честно, – отвечаю я и сжимаю кулак левой рукой. Он тоже это улавливает, поэтому я ударяюсь лбом ему в лицо. Кровь хлещет у него из носа.

От силы мои зубы клацают, а медный привкус покрывает мой собственный язык. – Пэн! – кричит Дарлинг. – Сделай что-нибудь!

– Позволь им подраться, Дарлинг, – говорит Кас. – Они иногда так делают.

– Это не значит, что все в порядке.

Зажав мои кулаки в своей хватке, Вейн перекатывает нас и одерживает верх. Он наносит удар в мою челюсть, который отзывается эхом прямо у меня по позвоночнику.

Он разворачивается для следующего удара, когда гибкая фигура налетает на него, отталкивая его от меня.

Я сажусь прямо, когда темнота заполняет чердак, скрывая серое небо и светящихся жуков-пикси.

– Остановись, – говорит Дарлинг, и ее голос звучит жутким эхом. Она сидит верхом на Вейне, его спина прижата к полу. – Или я уберу пол вместе с вами обоими.

Вейн свирепо смотрит на нее, но я не могу удержаться от смеха.

Дарлинг поворачивает свои черные глаза в мою сторону, ярость запечатлелась в промежутке между ее бровями.

– Прости, Дарлинг. – Я поднимаю руки, чтобы показать свою невиновность. – Я не сомневаюсь в тебе. Но видеть, как такая слабая девушка, как ты, расправляется с Темным – это практически комедийный скетч.

Дарлинг слезает с Вейна, и тот встает на ноги. Кровь все еще течет у него из носа, и он вытирает ее костяшками пальцев. Это оставляет пятно у него под нижней губой.

– Это именно то, чего хотела бы Динь-Динь, не так ли? – Глаза Дарлинг из черных становятся ярко-зелеными. – Мы ссоримся друг с другом, а близнецы отдаляются от нас. – Ее внимание переключается на меня, и уголки ее рта опускаются от настоящей боли.

Дарлинг волнуется? Вот черт. Я не знаю, почему она сомневается во мне.

Я подхожу к ней, во рту все еще ощущается яркий привкус крови, и заключаю ее в объятия. Ее легко проглотить. Она вдвое меньше меня, почти девочка.

– Я тебя не брошу.

Она тает во мне и обнимает меня за талию.

– Это твоя мать. – Ее голос едва слышен, приглушенный моей кожей. – И твоя сестра. Они или эти засранцы. Как ты можешь выбирать?

– Может, мне и не придется.

Дарлинг отстраняется, но ее руки все еще обнимают меня. Ей приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Пэн не хотел выбирать, – напоминает она мне. – И посмотри, к чему это его привело.

Поверх головы Дарлинг я нахожу Питера Пэна. Сейчас он у окна, смотрит на мрачное небо Неверленда.

Никто лучше Питера Пэна не знает, какой хитрой может быть моя мать.

Он волнуется?

У меня отчетливое ощущение, что он волнуется.

Глава 5

Питер Пэн

Я не могу заставить слова Динь перестать отдаваться эхом в моей голове.

Все то время, что я провела там, внизу, с духами лагуны, ты слышал много любопытных вещей о мифах и мужчинах, и о мужчинах, которые думают, что они мифы.

Мужчины, которые думают, что они мифы.

Это было нацелено на меня. Я знаю, что так и было. На что она намекала? Что я не тот, за кого себя выдаю?

Снег все еще падает из густых темных облаков за окном лофта, и в воздухе чувствуется несомненный холод.

Я думал, что устранил эту проблему.

Предполагалось, что возвращение тени исправит все, включая Неверленд. Но остров снова кажется далеким. Тише, чем мне бы хотелось.

Почему, блять, идет снег?

Почему остров вернул Динь?

Есть и другие слова, которые снова и снова шепчутся в глубине моего сознания:

Король Неверленда.

Король Неверленда.