– Хорошо, – ответил я, понимая, что у меня слегка дрожат губы. – Всё хорошо, как всегда. У Славы тоже.

Славой зовут моего старшего брата.

– Он работает? – поинтересовалась бабушка.

– Да. – Я чуть подождал, потом спросил: – Он был у тебя утром?

Она медленно-медленно помотала головой. Перекатила на одну сторону, потом на другую.

– Хм. – Я еле заметно нахмурился. Утром здесь должен был быть как раз он. – Соседка была?

– Ага.

– Ну хорошо.

Вдруг в дверь палаты постучали и через секунду к нам зашла женщина, катя перед собой тележку с едой.

– Обед, ребятки, – с улыбкой объявила она.

Она начала порционировать макароны с котлетами в тарелки, а когда подошла к нам с бабушкой, объяснила мне, что из той кучки таблеток на тумбочке ей дать и как. Ещё она измерила у всех пациентов температуру и спасла от скорого падения с кровати женщину, что спала с громким храпом, а после удалилась.

Я же сел на стуле поудобнее, взял ложку и стал отламывать от котлеты один маленький кусочек за другим, чтобы бабушке было удобнее глотать, время от времени по её указке давая ей воды из стеклянной бутылочки с трубочкой.

Любопытная всё же штука, наша жизнь. Мы начинаем её, не в состоянии кормить себя сами, одевать и многое другое. Затем с годами эти вещи становятся для нас обыденностью, которой мы учим других так же, как этому учили нас. Но в итоге многие из нас в конце жизни приходят к тому же, с чего и начали: неспособность самому принимать пищу, одеваться и т.д.

Я не против цикличности в нашей жизни, но такая меня, буду честен, пугает.

Обо всём этом я сидел и думал, пока помогал бабушке разобраться с обедом. На удивление, она съела много, почти всю порцию. Валентина Ивановна ещё вчера сказала мне об этом, но я не почему-то не поверил. Теперь же, увидев это лично, мне стало легче. А таблетку я раскрошил и дал бабушке вместе с одним из кусочков котлеты, благо та была с какой-то подливкой.

– Достань-ка творожок, – попросила бабушка. – Внизу.

Я открыл нижнюю дверцу тумбочки и увидел там пару упаковок персикового творожка. Эта просьба заставила меня улыбнуться и приободриться. С ещё большим облегчением, я накормил бабушку и им.

– Возьми один себе. – Это было не предложение.

– Нет, тебе ведь покупали. Да я и не хочу.

– Возьми. – Даже в таких обстоятельствах она себе не изменяла. Дала мне понять: варианта отказаться у меня нет.

Я с улыбкой повиновался и убрал творожок в рюкзак. Вообще он не был мне нужен, но я настолько к нему привык, что часто стал брать его с собой даже в самые короткие поездки, где он, казалось бы, совсем не к месту. Иногда даже бывало так, что я тянулся поправить лямки, которых не было, и меня на секунду охватывал страх, который хорошо знаком людям, которые хотя-бы раз что-то где-то оставляли, а потом в панике возвращались, надеясь найти оставленное на том же месте.

После обеда я с трудом помог бабушке сесть, приобняв её за плечи правой рукой, благо они у меня длинные. Она, к слову, сама не раз отмечала это, когда что-то из её вещей заваливалось за диван дома.

Сидеть было удобно лишь первые несколько минут. Потом всё тело, но особенно спина начинали дико болеть. Но я старался не обращать на боль внимание и сидел зная, что не могу подвести бабушку. Ей обязательно нужно было сидеть хотя-бы полчаса в день, чтобы вся дрянь внутри отходила.

Вдруг баба решила поднять ту тему, о которой я сам уже успел со всем этим забыть.

– Девочку-то себе не нашёл? – Она заулыбалась.

– Я… – Я издал короткий смешок и отвернулся. Собрался и продолжил: – Нет. Пока не нашёл.

– Ничего, найдёшь. Красавчик, с такими волосами-то.