– Для чего? – спросила я. – Ты шпионишь за клиентами его конкурентов?

Я понимала, что все это чушь, но мое подсознание, как за соломинку, держалось за мысль: твой отец – юрист…

– Нет.

Я сложила руки на груди. Раздражение нарастало.

– Ну так хоть намекни. Что ты делаешь для моего папашки?

Сделав два шага вперед, он сверкнул глазами и тихо произнес:

– Убиваю.

Я сморгнула и попыталась представить своего отца большим плохим парнем. Не смогла. Или не захотела? Понятно, он стал чем-то вроде машины, и мы не разговаривали уже много лет. Но чтобы он был убийцей? В голову не лезло.

Подняв руки и повернув их ладонями вверх, Кейл стал сгибать и разгибать пальцы.

– Они приносят смерть всему, чего я касаюсь.

Я вспомнила землю, где он стоял – там, возле ручья. В ней что-то было не так. Вот что: она была лишена цвета. Я тогда списала это на воздействие пива, которое было во мне, но теперь…

Он отскакивал всякий раз, когда я подходила достаточно близко, чтобы коснуться его…

Он так и не снял мои кеды…

Воздух свинцом застыл в моих легких, а комната начала сжиматься в размерах.

– Твоя кожа… – начала я.

Я бы назвала это все дерьмовой чушью, но из всех людей я была именно тем человеком, кто знал: дерьмовая чушь – вещь реальная.

И зря что ли среди рейверов ходят разговоры о пацане, которого семь лет назад арестовали во время Самрана. Фишка была в том, что пацан устроил короткое замыкание голыми пальцами прямо на тусовке, куда его загнали полицейские. Но его забрали, и никто его потом не видел.

– Несет смерть, – подхватил он, – всему живому.

Он протянул руку и легким движением прошелся по линии моего подбородка и щеке.

– Кроме тебя. Как это получается, что я могу к тебе прикасаться? Любой другой уже умер бы страшной смертью.

Голос Кейла был столь же мягок, как и кожа на его руке, которая скользила по моему лицу. Я отступила назад.

– Так, секунду, дай сосредоточиться. Ты пытаешься мне впарить, что мой папашка использует тебя в качестве оружия? Но против чего конкретно?

Его лицо помрачнело:

– Не чего, а кого.

– Ну и кого?

Вряд ли я хотела услышать его ответ. Тут одно из двух: либо мой таинственный красавчик чокнутый, либо мой папашка… И от любого варианта будет несладко.

– Людей, – отозвался Кейл. – Он использует меня, чтобы наказывать людей.

Я носилась по комнате, растирая виски – еще немного, и башка взорвется от напряжения.

– Ты прикасаешься к людям, и они умирают? – переспросила я. – И это тебе велит делать мой отец?

– Именно так.

И совсем не так! Я никак не могла представить своего отца персонажем триллера. Он ведь просто долбаный трудоголик с мозолью во всю задницу от бесконечного сидения в офисе. Ну, бывают у него залеты. Ну, есть у него пушка – значит, есть на то причины.

Я перестала носиться по комнате и, остановившись перед Кейлом, произнесла тоном, которым старалась убедить скорее себя, чем его:

– Ты врешь. Мой отец юрист.

– А что, юристы убивают людей?

Кейл с иронией смотрел на меня.

– Конечно нет, – принялась я объяснять. – Они избавляют всех нас от плохих парней, ну, чтобы те никому не вредили, и вообще…

Не самое точное объяснение, но лучшее, которое я могла придумать.

– Тогда это совсем не то, что делает твой отец. Это делаю я. Я. Корпорация «Деназен» использует меня, чтобы наказывать тех, кто поступает плохо. Я – Шестой. И я не юрист.

Ничего себе! Час от часу не легче. Объяснил!

– Что за Шестой, черт возьми?

– Так нас зовут.

Ладно, пусть зовут.

– Значит, вы наказываете тех, кто поступает плохо? А кто вам говорит, что плохо и что хорошо?

– Конечно «Деназен». – Кейл нахмурился и отвернулся. – А я принадлежу ему.