И в этот миг д’Артаньян увидел в окно Рошфора. Не говоря ни слова, юноша выскочил из кабинета, желая настичь своего обидчика.

На лестнице он нечаянно толкнул одного из мушкетеров и, хотя и извинился, но был вызван тем на дуэль. Обиженным оказался Атос, назначивший дуэль у монастыря Дешо в двенадцать часов дня. Пробегая далее, д’Артаньян налетел на еще одного мушкетера и был вызван на дуэль. Это был Портос, а поединок должен был состояться у Люксембургского дворца в час дня. И, наконец, он сумел нарваться и на дуэль с третьим мушкетером – Арамисом. Однако из-за всего этого Рошфора д’Артаньян не догнал.

У монастыря Дешо д’Артаньян встретил Атоса, а его секундантами оказались Портос и Арамис.

Но, как только Атос и д’Артаньян обнажили шпаги, из-за угла монастыря показались пять гвардейцев кардинала, и их командир сказал, что мушкетеры арестованы за нарушение эдикта о запрещении дуэлей.

Мушкетеры вступили в бой с гвардейцами кардинала, и д’Артаньян встал на сторону мушкетеров. Они вышли победителями из схватки со своими противниками и с этого момента началась его дружба с Атосом, Портосом и Арамисом. Король, познакомившись с д’Артаньяном, определил его в гвардейскую, но, к сожалению, не мушкетерскую роту зятя де Тревиля – Дезессара. Однако жили все четыре друга вместе, делясь деньгами до последней полушки.

Как-то в комнату д’Артаньяна вошел неизвестный ему мужчина и сказал, что имеет о нем точные сведения, как о человеке смелом и благородном. Он сказал, что готов доверить ему тайну, попросив за это его помощи. Тайна была в том, что его жена была одной из самых близких служанок королевы, ее кастеляншей, знавшей многие интимные тайны Анны Австрийской. И поэтому ее похитили вчера утром, когда она выходила из бельевой, и ему совершенно неизвестно, где она теперь находится, и что именно он является хозяином дома, в котором д’Артаньян снимает комнату, к тому же не заплатив за нее за три месяца ни одного су.

Д’Артаньян учел и это, а Бонасье, продолжая рассказ, сообщил, что четыре дня назад жена поведала ему, что Ришелье решил заманить в Париж Бекингема, вызвав его из Англии фальшивым письмом от имени королевы. Все это жена узнала от своего крестного отца – камердинера королевы. Мадам Бонасье была похищена из политических соображений, ибо это совершил один из клевретов кардинала, преданный ему, как пес, Бонасье сказал, что этот человек – высокого роста, черноволос и смугл, с пронзительным взглядом и шрамом на виске.

«Снова Рошфор!» – понял д’Артаньян.

И тут Бонасье показал ему письмо, в котором говорилось: «Не ищите вашу жену… Если вы предпримете какие-либо поиски – вы погибли».

И вдруг д’Артаньян и Бонасье увидели за окном Рошфора. Гасконец тут же выскочил из комнаты, а Бонасье незаметно ушел. Не догнав Рошфора, д’Артаньян вернулся к себе и застал всех трех мушкетеров.

Вдруг к ним вбежал Бонасье и сказал, что четверо полицейских пришли арестовать его, и он просит у д’Артаньяна защиты. Однако гасконец отдал его полицейским, шепнув Бонасье, что главное – остаться им всем на свободе, чтобы помочь вызволить хозяина дома из Бастилии, с чем Бонасье согласился и ушел с полицейскими. Д’Артаньян сделал это и для того, чтобы полиция могла устроить в пустой квартире супругов Бонасье засаду и выявлять всех посетителей хозяина дома и кастелянши королевы, какие появятся здесь в их отсутствие, превратив квартиру в мышеловку.

Все получилось точно так, как рассчитал находчивый гасконец. Д’Артаньян, живший над квартирой Бонасье, где люди кардинала устроили засаду, проделал в полу отверстие и стал подслушивать все, о чем говорили полицейские с задержанными посетителями квартиры Бонасье. Из этих разговоров д’Артаньян понял, что полицейских интересует, не находится ли Бекингем в Париже и не было ли у него свидания с королевой? На второй день в засаду попала сама госпожа Бонасье, но д’Артаньян, разумеется, один выгнал четверых полицейских и спас молодую, очаровательную служанку королевы, известив затем по ее совету де Ла Порта. Кастелянша, как узнал д’Артаньян, сумела бежать от своего похитителя. Д’Артаньян влюбляется в прелестную мадам Бонасье. И это – его первая любовь, охватившая его всего целиком.