В ту же ночь, поднявшись в свою комнату, д’Артаньян узнал, что люди кардинала арестовали в его квартире Атоса, приняв мушкетера за него самого, потому что приходили за ним. Д’Артаньян побежал в Лувр, к де Тревиллю и по пути встретил закутанную в плащ госпожу Бонасье и с нею незнакомца в костюме мушкетера, оказавшегося герцогом Бекингемом. Он проводил их до Лувра, а Бонасье провела герцога по переходам дворца и оставила одного в комнате, куда вскоре вошла королева Анна. «Герцог Бекингемский на мгновение застыл, ослепленный: никогда Анна Австрийская не казалась ему такой прекрасной… Бекингем упал к ее ногам и, раньше чем королева успела помешать ему, поднес край ее платья к своим губам…

– Я согласилась увидеться с вами, чтобы сказать, что все разделяет нас – морские глубины, вражда между нашими королевствами, святость принесенных клятв. Святотатство – бороться против всего этого, милорд! Я согласилась увидеться с вами, наконец, для того, чтобы сказать вам, что мы не должны больше встречаться…

– Нежность вашего голоса смягчает жестокость ваших слов. Вы говорите о святотатстве. Но святотатство – разлучать сердца, которые Бог создал друг для друга!

– Милорд, – воскликнула королева, – вы забываете: я никогда не говорила, что люблю вас!»

Таким образом, Дюма отрицает плотскую любовь между ними, утверждая, что их чувства были платоническими и возвышенными, но ради сохранения этих небесных чувств Бекингем готов был погубить тысячи людей лишь для того, чтобы при подписании мира вновь увидеть Анну. Опасаясь за жизнь Бекингема, Анна умоляет его уехать из Франции, передав ему в дар, на память о ней, ларец с двенадцатью алмазными подвесками. Так, еще раз нарушив правду, Дюма не переслал подвески в Лондон, как было на самом деле, если бы он сохранял верность исторической правде, а передал их из рук самой королевы в руки Бекингема при свидании в Париже.

Далее действие в романе развивается так: Бонасье привозят в Бастилию и обвиняют в том, что он вступил в сговор со своим жильцом д’Артаньяном, попросив его отыскать и освободить его исчезнувшую жену. Ведь его жена сбежала от своего похитителя, и следователь из Бастилии был уверен, что ей помог в этом д’Артаньян. Бонасье, как мог, не соглашался с этим, но следователь устроил ему очную ставку с арестованным, как он полагал д’Артаньяном, хотя читатель знает, что на квартире гасконца вместо д’Артаньяна был арестован Атос, не назвавший полицейским и тюремщикам своего настоящего имени.

На очной ставке следователь убедился, что перед ним не д’Артаньян, бывший гвардейцем короля, а некий мушкетер по имени Атос. Следователь велел развести заключенных по камерам, а вечером Бонасье привезли во дворец кардинала Ришелье и оставили с глазу на глаз с ним.

После короткого допроса Бонасье кардинал приказал привести к нему Рошфора. Рошфор доложил кардиналу, что королева и герцог виделись друг с другом, и что Анна передала Бекингему ларец с подвесками, после чего герцог уехал из Парижа с одной из своих сообщниц – герцогиней де Шеврез.

Ришелье написал письмо Миледи: «Будьте на первом же балу, на котором появится герцог Бекингем. На его камзоле увидите двенадцать алмазных подвесков; приблизьтесь к нему и отрежьте два из них. Сообщите мне тотчас же, как только подвески будут в ваших руках». И специальный нарочный тотчас же помчался с письмом в Лондон.

А кардинал сообщил королю о происшедшем, рассказав и то, как некий мушкетер разыскал его полицейских, помешав осуществить задуманный им маневр. Король пришел в ярость, но тут появился де Тревиль, доложивший королю, что люди кардинала арестовали Атоса, которого король знал и помнил. После продолжительных препирательств де Тревиля и Ришелье, король подписал приказ об освобождении Атоса из тюрьмы. Как только де Тревиль вышел из кабинета короля, кардинал сказал Людовику: «Ваше величество! Герцог Бекингем провел пять дней в Париже и отбыл только сегодня утром». Король, ничего до того не знавший о тайном посещении Парижа Бекингемом, пришел в совершеннейшее неистовство и приказал обыскать королеву, которая, как ему сказали, утром писала какое-то письмо, но еще не успела его отправить. Канцлер Сегье получил от Анны письмо, которое оказалось у нее за корсетом. Это было письмо с планом отставки кардинала, но в нем не было ни одного слова о любви.