Каждую из частей собора соединяла центральна площадь, через неё арзмистрам весьма часто приходилось перемещаться в интересующие места. Виаты, расставленные по её периметру, ограничивали пространство площади от всех остальных частей и помогали жителями ориентироваться, особенно в ночное время. Ночью запрещалось шуметь, заниматься работой, а служители храма совершали обход. В его время с помощью элементарных заклинаний магии чудес служители изменяли огни виатов: те начинали излучать свет вполсилы. Когда приходило время, совершался второй обход с полностью противоположной целью. По его завершению считалось, что наступил день. В утреннюю пору практически каждый очень сильно спешил, но в разные части собора.

Меньше всего места занимали склады: материала, годного для создания важных и стоящих вещей практически не осталось, а новое используемое в изготовлении сырьё можно было добыть только за пределами собора. Оттуда, как правило, почти никто не возвращался. А в продовольствии жизненной необходимости вообще не было, ведь никто из проживающих на территории собора в привычном понятии не питался – только выпивали, и то исключительно ради особого ощущения различных вкусов.

Однако самыми просторными, богато обставленными и посещаемыми были части, связанные с творчеством и религией. Каждый из находящихся в этом мире рано или поздно начинает задаваться экзистенциальными вопросами, а в подобных местах арзмистры находили для себя ответы. Служители храмов, артисты и деятели сцены, мыслители, философы, а, быть может, и самые обычные рабочие – все как один едины в желании обретения душевного покоя, и все, как один, способны кому-то его даровать. Стоило лишь научиться понимать, каким образом.

И в те моменты, когда к тебе, словно чёрная кошка во время охоты, незаметно подкрадывалась всеобъемлющая усталость, наполняя голову закономерным желанием отдохнуть, перевести дух, помедитировать или заняться чем-то понятным исключительно тебе одному, ты, как правило, имел возможность бросить все дела и вернуться в комнату, расположенную в жилой части собора. Когда-то давно в этом сегменте возвели несколько трёхэтажных зданий из бурого камня. Квадратные комнаты, словно солдаты, стояли ровно в ряд, одна за одной, по комнате на семью, проживающую на территории собора. Вертикальные лестницы, предназначенные для входа, находились с противоположной от площади стороны здания для того, чтобы окна выходили на более красивую часть собора. Ренгардт любил по дороге в свой дом разглядывать вещи, находящиеся снаружи комнат: нередко они весьма точно могли сказать наблюдающему о характере, занятиях и предпочтениях проживающих там жильцов.

Комната женщины находилась на втором этаже. Снаружи не было видно ничего особенного, если не брать в учёт одиноко стоящий цветок «скугги». Его голубые мелкие листья выделялись на фоне бордового окраса стены и едва заметно мерцали. Оказаться внутри удалось весьма быстро.

«Вы в порядке?» – решил поинтересоваться молодой человек.

«Да, мне стало немного лучше, пока мы шли сюда. – ответила женщина с небольшой ноткой жизнерадостности в голосе. – Спасибо, что интересуетесь. Если вы позволите, я сделаю вам отвар с побегами скугги. Оказывается, это очень вкусно, буквально месяц назад я и… мы с дочерью нашли для себя этот напиток,» – после сказанного едва заметная улыбка женщины сошла на нет.

«Я с удовольствием его попробую. Благодарю за тёплый приём. Я ведь вам совсем никто, а вы ко мне с добротой».

«Вы – единственный, кому небезразлична наша судьба. Как бы всё не развернулось в будущем, я уже благодарна за то, что вы пришли. Присаживайтесь на стул, не стесняйтесь! Я совсем скоро!»