Снаряд летит над дорогой, обгоняя поток машин, влетает в зал музея, со свистом летит меж фарфоровых китайских ваз, бронзовых статуй, серебряных птиц и драконов. Брякая золочеными крыльями, птица взлетает над мраморным насестом, пропуская снаряд. Склонившийся над столом профессорского вида человек изучает какую-то безделку в прямоугольную лупу. Зевающая ассистентка, стоящая перед ним, затевает от скуки рискованную игру: задирает подол платья до пупка и опускает.

– Что это было? – вскидывает голову профессор, указывая пальцем на обнаженный живот.

– Не понимаю, о чем вы? – удивляется бесстыдница, опуская подол.

– Мне показалось… э… снаряд пролетел.

– Показалось, – отвечает она, зевая.

Снаряд поражает колонну со статуей св. Симеона. Колонна разваливается, святой медленно опускается, но останавливается и повисает в дыму. Повисев некоторое время, поднимается вверх и летит над крышами домов, роняя кирпичи из остатков колонны. Прохожие с удивлением задирают головы в небо. Один из прохожих падает. Какой-то шутник останавливается и наступает ему ногой на грудь.

– Что вы делаете? – осведомляется еще один прохожий с тростью.

– Падающего подтолкни, сказано. Разве не так?

– Хм.

– Если Бога нет, все позволено

– А что, Его нет?

– Ницше утверждает, что нет. Пишет, что умер.

– Точно? Вы сами читали?

– Разумеется!

– Ну, тогда другое дело! Ницше – авторитет! – и он толкает тростью упавшего в грудь.

Столпник останавливается над стеклянной крышей Биржи и, пробивая ее, опускается в зал с орущими брокерами. От удара по мраморному полу разбегаются трещины. Брокеры на секунду замирают, повернув головы в сторону статуи, но на табло возникает очередная цифра, и торги мгновенно возобновляются.

Постояв некоторое время, статуя начинает медленно подниматься и улетает в небо. Пролетает над городом и опускается на кладбище.

– И мы все там снимались, заметили? – раздаются голоса.

– Как можно сниматься в такой ерунде? – обращается к супруге бургомистр. – Какая-то белиберда! Скабрезность к тому же! Прекратите просмотр!

– Просмотр отменяется, – говорит секретарь, – среди нас посторонний. К тому же затмение заканчивается. Мы хотели показать вам фильм о принце, который стал нищим, потом – князем такого же крохотного княжества, как наше, а затем вновь попытался стать принцем. Можете не беспокоиться. Все закончится благополучно, зло будет пресечено. Философа доморощенного и бродягу за попытку шантажа и присвоение чужого имени… такой же наглый оказался, как и отец нашего князя… отправят на гильотину.

– Долой тиранию! – восклицает бургомистр. – Да здравствует гильотина! Замечательный кинофильм, хотя и сделан каким-то иностранцем…

– Кирсановым.

– Да-да, каким-то итальянцем. Для нас, истинных тевтонцев, все иностранцы – итальянцы. О присутствующих не говорим…

– Есть еще негры, – добавляет секретарь, – тунгусы и…

– Попрошу не перебивать! Сейчас наши актеры, ибо все мы актеры, потому что мир, как известно, театр…

– Можно? – поднимает палец кверху секретарь. – Мир не театр, как считал когда-то Шекспир, а кинотеатр, и мы не просто актеры, а кино-нынче-стали-актерами в нем.

– Он так сказал? Если Шекспир так сказал, пусть будут киноактеры. Теперь наши актеры…

– Кино-актеры.

– Да-да, киноактеры… по очереди расскажут стихотворение, историю из жизни, спляшут или споют.

– Со мной престранная произошла история, – не дожидаясь приглашения, начинает рассказывать не вполне трезвым голосом один из гостей, – к тому ж пре-неприятнейшая. Ехал я, эдак, под вечер… слегка подшофе, повторяю – слегка… на своем лимузине к загородной вилле своего лучшего друга, большущего чудака. Забыл, как звали его, к сожалению. Не о нем пойдет речь. Навстречу по моей полосе несется машина точно такой марки, как у меня. Я сигналю – наглец не сворачивает. Буквально в метре друг от друга остановились. Я высовываюсь из машины и рукой ему машу: отъезжай, мол, мое преимущество, а он тоже мне машет, сам, мол, пропусти. Ах ты, гад такой! Сейчас я тебя проучу! Даю задний ход, жму на газ и иду на таран. Раздается удар, звон и… я проезжаю сквозь облако сверкающих осколков. Оказалось, зеркало на дороге стояло, представляете?