– На что? – переспросила Марь Ванна.

– Смешно говорить… На большой арбуз. Вспомни, какое было время! Ни денег ни у кого нет, ни еды в достатке… И тут – чудо! Зима в самом разгаре! А к нам тогда привезли огромные арбузы из Средней Азии. В первый раз! Хотелось так, что сил не было… Так вот. Сроку мне дали мало – два дня всего. Нужно было сделать так, чтобы он от меня ни на шаг. А потом мы бы ему объяснили всё, как полагается. Нужно мне было его собою увлечь. Всем хотелось арбуза. Сколько раз потом думала: почему ж не пошли и не купили? Скинулись бы и купили… Спор дурной организовали… Ну и что ты думаешь? Я не особо хитрая-то и сейчас, а тогда что? Девчонка и есть девчонка. Ничего такого я не придумала – попросила помочь с маленьким ремонтом. Карниз для занавесок сломала перед самой встречей. Вот в тот же вечер всё и произошло. Когда его девушка пришла, мы вида не подали. Он был неопытный. Я была неопытной. Но разобрались. Он оказался таким горячим, ненасытным… это я сейчас понимаю. А тогда было интересно. С первого раза у нас всё и получилось. Ярко! Мне очень понравилось. Меня к нему тянуло каждую минуту. Это потом мы быстро остыли, после свадьбы. Очень скоро я поняла, что уже не одна… Я, конечно, не рассказала девчонкам подробностей. Они сами сообразили. Но молчали. Он приходил каждый день. А я как представлю его – так вся дрожу. Короткая страсть моя как родилась, так и сгинула. Его девушка не была моей подругой, просто знакомая девчонка. До сих пор себя корю – зачем соглашалась на тот глупый, никчёмный спор? Он к ней на свидания перестал приходить. Тут я и сообщила ему о беременности. Отнесли в загс заявление. Свадьба прошла тихо. Медового месяца вроде как и не было. Всю его страсть ко мне как кто сглазил. А девчонка его потом отравилась, но её откачали. Она осталась инвалидом. Он совестью и мучается. Денег ей посылает. Так что всё закономерно. За всё нужно платить. Пришла и моя очередь. Вот это и есть моё наказание за ту шутку.

– Дела-а-а… – Марь Ванна пригорюнилась. – Судьбу на коне не объедешь.

– Ох, Маша, смотря какой этот конь-то.

Мама Октябрины, наверное, решила выговориться за все годы мучительных одиноких переживаний:

– После того несчастного случая с его бывшей девушкой мы с ним стали как чужие. Он хотел сына. Когда дочка родилась, немного потеплел. Нянчился с нею. Однажды сказал мне, грубо так: «Вот уж ей-то глупые шутки в голову не придут! Я сам её воспитаю. Она вырастет порядочной девушкой и будет порядочной женщиной!» Меня будто кипятком облили. Потом я потихоньку, чтобы он не видел, много плакала. Да что ж поделаешь! Сама виновата. А он девчонку воспитывал строго – слова ласкового не говорил. Изредка разве что. Думаю, мы ей дали мало тепла. Я тоже – вся в думах. Она росла вроде в стороне от нас: сыта, обута, одета не хуже других, но в фантазиях витает. Мне её и жалко бывает временами, а больше – раздражает она меня. Веришь ли? Вот и дочь. А любви не чувствую. Знаю: надо любить, а сердце холодно. Отец вроде больше её любит. Из-за неё у меня всё пошло наперекосяк. Не забеременей я тогда! И говорить стыдно. Не знаю, люблю ли её. Делаю вид, что люблю. Разумом понимаю, да сердце к ней не лежит. Раздражает она меня буквально всем. Так бы и прибила порой! Видишь, сколько лет так пролетело. Жалко молодости.

– Насчёт дочки ты зря. Дитя не виновато. Оно на свет не просилось. А вот насчёт тебя самой… Выживешь! Беда, если б ты его любила, а так у тебя сейчас – просто досада. Пройдёт. Так и мы ж ещё не стары! Тебе до сорока сколько ещё! Ты в самом соку! Красавица – посмотри на себя! Ещё и встретишь кого… А тот парень-то твой что же? Который на уборку урожая-то ускакал?