С улицы просигналила «Волга». Водитель молча взял вещи. Мама проводила до порога, не переступив его. Поцеловала, едва коснувшись губами лба дочери. Октябрина улыбалась. Она оставалась хорошей дочерью.

Папа, не такой, как обычно, сидел на первом пассажирском сиденье.

– Готова? – спросил строго, не допуская и сейчас ничего похожего на сантименты. Дочь кивнула. – Поехали!

Город жил привычной летней жизнью. Машина словно самолёт летела по вечерним улицам. Лёгкий ветерок шевелил волосы отца.

Перед вагоном, в котором Октябрине предстояло «познакомиться» с Вадимом, толпился молодой народ. Стройотрядовцы мединститута отправлялись за долы и леса в летнюю студенческую романтику. Девушка немного отвлеклась, кивнула в сторону молодёжи, обратившись к отцу:

– Если всё удастся, и я через год тоже куда-нибудь поеду.

– Поедешь, – отстранённо усмехнулся отец. Дочь чувствовала, что мысли его сейчас далеко от этого перрона.– Конечно, поедешь… Так вот что я обязан тебе сказать. Прошу тебя понять меня. Время проходит быстро. Ты очень скоро станешь по-настоящему взрослой. Нет большего счастья, чем встретить любимого человека и быть взаимно любимым. И друзья, и профессия, если по-честному, ничто без личного счастья. Ты выросла. А была необычным ребёнком. Ты была взрослым ребёнком. Желаю тебе встретить свою любовь и сохранить её. Ты чуткая, тонкая, восприимчивая. Тебе будет непросто. Но знай: ты – моя дочь. Я приду на помощь, если она тебе потребуется. Помни: в жизни в основном нужно надеяться на себя. Думай больше. Не спеши с выводами. Будь осмотрительнее. Женщине жить намного сложнее, чем мужчине. Оставайся женщиной по сути своей. И знай, что ты красавица. Перед трудностями не пасуй – они когда-нибудь заканчиваются. Если же станешь их бояться, они заберут тебя в свои сети, и вряд ли тогда ты из них выпутаешься. Тебе же при твоей человеческой глубине будет многократно сложнее. У нас, да, пожалуй, и нигде, не любят тех, кто в чём-то выше, у кого что-то получается лучше. Не любят тех, кто талантливее и чище, тех, у кого развито чувство собственного достоинства. Я хорошо это знаю по своей работе. Редко кому из таких людей удаётся вырваться из общественных тенёт. Не теряй достоинства ни в чью угоду. Оставайся собой. Ну а я помогу, чем смогу, если, конечно, не произойдёт чего-то непредвиденного… И прости, что давал тебе мало отцовской ласки.

Кажется, голос отца дрогнул.

Загудел локомотив. Отец обнял Октябрину, легонько подтолкнул к вагону. Проводница торопила пассажиров с посадкой. Угловым зрением Октябрина заметила, как немного в стороне, почти рядом с вагоном, вдруг как из ниоткуда выросла фигура Вадима. С ним был высокий симпатичный парень. Смеясь, они о чём-то разговаривали.

Отец неловко поцеловал Октябрину, прошептав на ухо:

– С Богом! Удачи! Не принимай скоропалительных решений. Если что, звони мне.

Редкая отцовская ласка растрогала Октябрину. Глаза защипало. Она поспешила к вагону. Отец подал чемодан и связку с учебниками. Через две минуты поезд тронулся. Только что включённые вокзальные фонари плыли мимо, провожая и молчаливо напутствуя пассажиров. Вот они всё дальше, дальше… Вместе с ними уплывает и детство… Фигурка отца показалась одинокой, неприкаянной. Октябрина никогда не задумывалась о его возрасте. Ведь ему чуть за сорок. Мама родила её около или после девятнадцати. Отец на три года старше. Или на четыре? Октябрине хотелось плакать. Она никогда не придавала значения возрасту родителей. Вокруг гомонили студенты. Забренчала гитара. Парни и девушки стройно выводили: «А мы едем за туманом, за туманом, за лесами и за запахом тайги…»