Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить Нина Петрова

Федеральное архивное агентство Министерства культуры Российской Федерации

Российский государственный архив социально-политической истории

Ответственный составитель Н. К. Петрова, доктор исторических наук

Официальные рецензенты:

Г. А. Куманев, академик РАН;

М. Ю. Мягков, доктор исторических наук, профессор

* * *

ВСЕМ, испытавшим ужасы фашизма,
военнослужащим Красной Армии,
прошедшим плен и концлагеря,
посвящается

Предисловие

Кто-то из древних мудрецов заметил, что человеческая память – это медная доска, покрытая буквами, которые годы незаметно сглаживают, если по временам не возобновлять их резцом. Таким резцом у человека являются книги, которые воскрешают подробности иных событий. Но есть события, которые оставили такой след, что он напоминает постоянную кровоточащую рану. Это Великая Отечественная война 1941–1945 гг.

4 часа утра 22 июня 1941 г. – это рубеж, от которого начался отсчет страданий и бед народов нашей страны, отсчет поражений и побед Красной Армии. Это начало Великой Отечественной войны и начало того действа, которое можно объединить под понятием преступления фашизма на временно оккупированных территориях в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.[1]

Какое смысловое значение несет понятие преступления?

В. Даль трактует это слово как «злодеяние, поступок, противный закону» и далее пишет: «За преступления предают суду»[2]. Забегая вперед, следует сказать, что такой суд состоялся, это был Нюрнбергский процесс.

Мы часто, особенно для периода 1941–1945 гг., употребляем для характеристики содеянного фашистами не только слово преступления, но и такие понятия, как злодеяния и зверства. При этом мы не всегда задумываемся над тем, что между ними есть смысловые различия. Так, понятие злодеяние у В. Даля трактуется как «причинение зла, большой обиды, насилия личности»[3]. А о понятии зверствовать В. Даль пишет, что это «поступать зверски, лютовать, неиствовать»[4]. Все эти три трактовки как нельзя точнее характеризуют все те беды и горести, которые выпали на наших соотечественников в 1941–1945 гг. Но больше всего подходят, по моему мнению, понятия «преступления» и «зверства».

Война сама по себе есть не что иное, как преступление по отношению ко всему живому. А войну, начатую без предупреждения, без объявления, когда на головы спящих людей посыпались бомбы, когда на рассвете начался ураганный огонь вражеских орудий в пограничных районах, а затем двинулись подготовленные и соответственно настроенные вооруженные силы противника, нельзя назвать иначе как преступлением фашизма, точнее, фашистской Германии.

То, что творили фашистские армии на временно оккупированных территориях Советского Союза, забвению не подлежит, и за давностью лет этому прощения нет и быть не может. В рабочем блокноте А. А. Жданова, бывшего в 1945 г. секретарем ЦК ВКП(б), есть коротенькая запись, сделанная на заседании в связи со слушанием вопроса об итогах работы Чрезвычайной Государственной Комиссии (ЧГК) по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам и общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. Привожу эту запись дословно и полностью солидаризируюсь с тем, кто ее сделал. «Забыть (слово дважды подчеркнуто автором блокнота. – Н. П.) – преступление перед памятью пожилых людей и их семьями»[5].

От 1945 года нас отделяет не одно десятилетие. Идет новый, XXI век. Если о преступлениях и зверствах фашистской Германии, особенно после Нюрнбергского процесса и до начала 70-х гг. прошлого века, в нашей стране издавали периодически сборники на эти темы, то затем оставили ее «в покое». Справедливости ради необходимо отметить, что отдельные сборники небольшими тиражами выходили в связи с датами Нюрнбергского процесса и в последующие годы. С 1990-х гг. прошла серия больших публикаций о холокосте, о геноциде еврейского народа. Вышла наконец и на русском языке в 1980 г. в Иерусалиме «Черная книга», которая долгие годы ждала своей очереди, чтобы выйти в свет[6].

Но все хорошо, когда все делается вовремя и не для галочки в отчете, а в интересах воспитания общества, молодого поколения. А мы? Мы крепили дружбу с соседними государствами и народами, старались не травмировать те государства, кто в союзе с Германией пытался покорить Советский Союз, его народ. В эти годы менялись поколения и тяжелыми воспоминаниями старались не тревожить память старших. Но при этом упустили новое, а точнее, новые поколения, которые в настоящее время в основной своей массе не знают почти ничего о Великой Отечественной войне, не знают о преступлениях фашизма и о зверствах, которые выпали на долю тех, кого опалила война.

Мы, точнее, наше общество и государство, жалели психику молодого поколения, а в результате получили неуважительное отношение к собственной истории и к ее героическому военному прошлому. В настоящее время с сожалением узнаем о том, как глумятся над мемориалами боевой славы, над военными боевыми реликвиями на местах, бывших когда-то последними рубежами, где был остановлен враг ценой жизни тех солдат и офицеров, для которых слово Родина значило много. Значило – ценой своей жизни уничтожить врага.

В настоящее время эти слова, которые я написала, а вы прочли или пробежали глазами, для многих, особенно для тех, кто плохо знает или вообще не знает, что было в 1941–1945 гг., могут вызвать усмешку. Могут вызвать и раздражение с комментарием, дескать, кому нужны эти напоминания в наше демократическое время, когда есть «Наши» и своя «Молодая гвардия»[7], которая в своем большинстве не знает, что это была за организация, имя которой она носит.

Сказать, что это не наше дело, это не сказать ничего. Данная книга – это третий сборник из серии публикаций навстречу 70-летия Великой Победы. Сборник – не хроника всех преступлений и зверств, совершенных на временно оккупированных территориях Советского Союза. Это напоминание о том, что было и что нельзя забывать, потому что это часть нашей истории, это наша память.

В 1943 г. И. Г. Эренбург под впечатлением зверств, которые творили оккупанты на нашей земле, написал одну из своих обличительных статей, в которой прямо поставил вопрос: кто ответит за все эти преступления? «Мое поколение пережило многое. Не первую войну вижу я, – писал военный журналист И. Г. Эренбург. – Но вот я не могу спокойно писать обо всем, что я вижу здесь. Не перо нужно – автомат. Мы не смеем умереть, мы, старшие, не сказав себе перед смертью: это не повторится. Совесть требует возмездия, искупления, торжества поруганной, окровавленной, опаленной справедливости [курсивом выделено. – Н. П.]»[8]. Эти мысли, высказанные в годы Великой Отечественной войны, не потеряли своей актуальности спустя десятилетия.

Выйдя из войны победителями над фашистской Германией, в последующие годы в нашей стране не очень часто говорили о страданиях, которые испытали советские люди во время оккупации, а тема о военнопленных долго была закрытой темой. Жили по закону, что у героической Красной Армии ее воины не могли быть военнопленными. НЕ БЫЛО ИХ. Но война есть война. И пленные, к сожалению, всегда бывают на войне.

Именно советские военнопленные испытали все: с ними враг поступал по-зверски, не считая за людей, лютовал и неиствовал над ними, потому, что они находили в себе силы не только выживать, но и сопротивляться в неволе, чем вызывали удивление и ожесточение у своих мучителей, охранных лагерных служб. Германское командование, преступно попирая все издавна признанные законы и обычаи ведения войны, приказало своим воинским частям брать в плен мужское гражданское население, а во многих местах и женщин, детей и применять к ним режим, установленный гитлеровцами для военнопленных.

Согласно данным, которые поступили из Управления уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, количество детей и молодежи до 16 лет, освобожденных и вернувшихся на родину к середине июля 1945 г., составляло 218 662 человека. А вывезено немцами их было 660 630 человек.

Известны факты насильного удержания детей, оказавшихся в зонах наблюдения союзных армий. Но в результате планомерных последовательных переговоров было достигнуто позитивное решение и этого вопроса.

К марту 1946 г. были репатриированы 4 199 488 советских людей, в том числе 2 654 188 гражданских и 1 545 303 военнопленных[9]. Следует знать, что из общего числа советских граждан 5 269 513 чел., насильственно вывезенных в Германию, после окончания войны не возвратились по различным причинам и стали эмигрантами 451 100 чел., 2 164 313 чел. погибли и умерли в фашистской неволе[10].

Для пленных мирных жителей это означало не только рабский труд, но и неизбежную во многих случаях гибель от голода, болезней, от избиений и организованного массового умерщвления. Один из прошедших этот ад вспоминал, что в лагере для «военнопленных» близ Минска под открытым небом содержались ок. 100 тыс. человек. Это было в подавляющем своем большинстве мужское крестьянское население Белоруссии в возрасте от 15 до 60 лет, сотни ежедневно погибали от голода, болезней, побоев, расстрелов. Трупы погибших не убирались в течение долгого времени. Захваченных в плен оставляли без пищи и воды по 5–6 дней. При каждой выдаче пищи она доставалась только [пленным], находящимся близко от места раздачи. При каждой такой «выдаче» пищи имелось несколько десятков убитых. Охрана лагеря иногда «развлекалась» тем, что открывала пулеметную стрельбу на высоте одного метра от земли, заставляя этим «пленных» передвигаться по лагерю, в котором содержались 7 тыс. человек, число военнослужащих Красной Армии составляло лишь 15 %, все остальные – мирные украинские жители, обреченные на рабский труд и вымирание. Тот же режим голода и смерти – в десятках других лагерей, созданных для мирного гражданского населения, переведенного в разряд «пленных»

Вперед